Оператор Федерального Штаба отозвался не сразу, а через какую-то грёбаную секунду.
- Слушаю.
- Миссия непостижима. И невыполнима. Я только что разговаривал с двойниками...
- Та-ак... Ты разговаривал с двойниками?! Что-то пошло не так.
- Мне нужно подкрепление!
- Объект вышел в лес?! Здесь другая информация.
- Лес! Лес опасен!
- Чем?
- Тем, что...
Тут пауза, мысль срывается.
Дежурный купирует шаткость разума и мотивации актуальной сводкой:
- Опергруппа ведёт объект, все пути выхода блокированы. Кроме леса.
- Но я не могу блокировать весь лес!
- Это и не нужно. Объект появится в лесу или не появится. Ты ждёшь его, не предпринимая ничего до нашего сигнала.
- Но...
- Что? Что-либо необычное? Что с лесом?
(Сосредоточиться, собраться... доложить...)
- Обычный лес. Я подозреваю паутину.
- В чём ты её подозреваешь?
- Во всём! Скольких моих дублей вы отправили сюда?
- Это закрытая информация, у меня её нет. Полагаю, троих.
- Та-ак...
- Что?
- Значит, их нет уже! Их нет! Я один!
- Это закрытая информация, и...
- Мой первый двойник, он был абсолютно обескровлен! Второй был обесплочен - осталась лишь кровь на прогалине возле просеки. Я разговаривал с ним...
- С обесплоченным?!
- До этого! Он не видел успеха операции, будущего, выхода, смысла. Он был тотально деморализован.
- Ты не должен разговаривать с двойниками!
- Я знаю! Они приходят и разговаривают со мной. Я знаю. Белокрылка уничтожит нас всех!
- Не надо паники. Мы вышлем вертушку и всех эвакуируем. Всех вас... то есть тебя.
- Нет, я всё понял! Flesh and Blood - вот формула! Один лишается крови, другой плоти.
- Все резервы...
- Я знаю! Все резервы оттянуты на операцию в квадрате 140. И лишь я здесь, как Дарвин на могиле кота Шрёдингера! Отбор бывает естественным - и противоестественным...
- Дарвин умер гораздо раньше, а кот умер лишь частично, - возразил оператор, являя недюжинную компетентность.
- Это - частичная могила! Это элементарно! Могила элементарных частиц... Мы - существуем!
- Несомненно.
- Вот-вот! И я за неестественный отбор. Если мы оперируем природой, мы...
- Федеральный Штаб оперирует фактами. У нас отборные факты. Мы вышлем вертушку. Вышлем белокрылку. Вышлем кота в квадрат 140. Всё для успеха операции!
- Нет-нет, белокрылку высылать не надо!
- Минуточку, мне надо перезагрузиться и диагностироваться... Твоё сообщение пишется, продолжай.
- Я знаю вот что! Вселенная развивается, из неё исчезают мелочи. Это значит, что белокрылка и москиты - не мелочь! Лес - не мелочь, это понятно. Но - сколько и какого размера белокрылки в нём может быть??
Искусственный интеллект оператора выцедил из квадрата 140 немного сил для спасения миссии, вместе с тревожностью тона:
- Ты забываешь, что часть сущностей мира иллюзорны, существуют для воображения и только в нём. Они перестают существовать и что-либо значить, будучи проявлены. Они должны пугать - но не появляться! Flesh and blood. Мы вышлем вертушку. Объект вот-вот будет взят, опергруппа концентрируется и наблюдает.
Мощности разума снова отъехали в квадрат 140, понятно.
Таймаут, сброс, отбой. Бьющая по коленкам тишина: хочется подпрыгивать... Держаться! Счистить с ушей галлюцинацию комариного звона, тона, гула, шелеста, хлопков белых беззвучных крыл...
Что ещё: к просеке (вероятной траектории бегства объекта?) лучше не приближаться - там полегли оба дубля. Чёртовы растения! Они касаются ног, шелестят, выдают, маскируют... Нельзя не двигаться - москиты найдут тебя! И белокрылка...
Радиомолчание прорывает радиоэфиром. Военкор Родригес (или это Гонзалес?) транслирует пульс хаоса, исполненный систолой смысла:
- В квадрате 140 ад, шторм, извержение! Наши винтокрылые машины рушатся в волну. Шхуна "Шляхта" получила повреждение, капитан Мрыжжавецкий не может выйти в эфир. Капитан Гугенхеймер тоже выйти не может - шхуна "Шлехта" погрязла в шхерах; или это "Шлихта"... "Шлюхта"??.. Мой геликоптер трясёт на восточных ветрах, вижу косяки пресноводной коралловой брюквы... Или это бряква? кряква? хрюква? хр... тр... бр...
Лес сваливается на уши, убивает тишиной и подлым спокойствием - вновь начинаешь ловить шорохи белых крыл и миражи комариного зуда во всех щелях мозга, объект, которого никак не возьмут, нисколько не собирается вступать в лес, это подозрительно и вдвойне обманчиво - чего не скажешь о квадрате 140 (куда оттянуты все силы). Да уж, чего только не скажешь об этом квадрате! Стыдно находиться в лесу, когда... Стыдно жаловаться! Когда двух твоих дублей сожрала природа, когда объект до сих пор не взят - так или иначе, природа сожрёт всех! Объект это понимает; есть подозрение, что он понимает вообще всё - за это его и берут. Квадрат 140 бьёт смыслом настоящего - а лес убивает природой этого смысла, умело прячущей его отсутствие в отсутствии отсутствия смысла... последняя мысль слишком сложна; что-то с мозгами, надо её передумать... откуда этот... шелест?
Налететь и выдрать тебя из ткани мира. Вот тактика. Что происходит?
Нет! Это неправильная картинка. Она ангел, да.
Ангел с белыми крыльями, похоронивший Солнце. Звезды падают с её ресниц, на правом плече погон полковника, на левом - капитана. Она отмахивает от тебя декорацию леса, эфира, воздуха зубчатым опахалом крыла, как скатертью пира. Слишком быстро. Чересчур...
Но это ничего.
Ничего лучше, чем что-то.
Или наоборот?
- Это что за ахинея? Считать умеешь?
- Не понял...
- Один обесплочен, другой обескровлен, третий обезумел. Ты разговаривал с дублем!
- Минуточку, мне надо перезагрузиться и диагностироваться...
- Ну?
- А откуда вообще берутся эти дубли?
- Из разума! Из тебя! Их нет!
- Не понял...
- Ладно, это закрытая информация. Что с объектом?
- Объект... ушёл.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ОБЪЕКТЕ
Из низины такси, глядя в стены автобусов, рассуждая.
Эти сраные города так трудно и так легко бомбить! Месиво однообразных обломков, фотки шлак, природа не прожуёт. Измочаленные кварталы джунглей, клён негундо во все поля: город мерзко велик, долго, дорого его бомбить... Остекловать на раз? Так чёртова прорва городов на шарике - смотри карту, она сразу охлаждает всякую мизантропию: дорого, долго, тоскливо... Четвёртый всадник Апокалипсиса - трезвость.
В проспекте каньона, в трафике, метастазирующем во все закоулки, нет горизонта. Сжечь напалмом все насекомые автобусы, как зло туризма? Перестроиться в правый ряд?
Как убедить всех этих людей перестать жить? Собрать в города, убить демографию? Это делается, да. Но...
Медленно, медленно! Пробка цивилизации на единой грёбаной магистрали развития, которой шестьсот лет. Снова жёлтый... Бутылочное горлышко: здесь у нас машина неподвижная, водитель умер и истлел за рулём, трафик огибает его слева и справа.
Останови-ка. Вот тут.
ОСТАВАЙТЕСЬ С НАМИ
- Ты говорил: пойдём при среднем ветре. При слабом - белокрылка нас сожрёт. При сильном - самих сдует...
- Ага.
- Ну так и сдует нас с этой лысины! Вниз нужно, вниз!
- Нет. Ждём.
- Чего? Жахнет - словим самую дозу! Зато всё увидим, ага...
- Не жахнет. Не здесь.
- Не здесь! Там...
- Далеко.
- Грибы! Грибы - везде! Видишь? Я не могу пустить дрон - сдует. Но вот - запись...
- Пофиг. Не надо.
- Вон там ложбинка, спустимся?
- Ипритка...
- Посрать ипритку, похер ипритка.
- Ага. Белокрылке тоже посрать.
- Вон та сопка, она лучше.
- Нет.
- Да иди ты!
- Сам и иди.
- О, связь! Сигнал! Есть...
- Ну-ну...
ГОНЗАЛЕС
Подождите, мне надо перекалиброваться и диагностироваться... Так. Есть! Оставайтесь с нами!
Что видим мы? Что мы видим?
Ну-у, здесь у нас совершенно иная картина!
Картинка из первых рук. Машина строчит, дымит, попыхивает, нарезая сердечки Лиссажу по объятной пашне, главное - поперёк борозды! Это захватывающее зрелище. Машина гарцует, замахиваясь угрожающе (но не всерьёз!) на лесополосы и овражки. Пейзажно маневрируя в арках радуг и небесных створах... Облачка сочувствуют, свидетельствуют и умывают руки, если не убегают за горизонты - во всевозможные (включая зюйд-вест, норд-ост и прочие розово-лепестковые) стороны.
Машинке необходимо выжать максимум из себя и зрителя, это нам очевидно. Эффетный разворот, дым... Здесь всё: трансмиссия, компрессия, экструзия... Огонь тоже приветствуется. Гаубица, звучащая во вражеских лепестках как хауицер, пуляет резиновыми снарядами невпопад и мимо, содрогаясеь и веселясь от кипеша своей бессмысленности - снаряды же прыгают, соударяясь и тараща глупые смоляные блики, если не пасмурно... Но нет: вспышка... справа... слева? Дождь потрохов! Машины взрываются, иногда. Бэнг! Банг! Банк. Новые фишки. Новые машинки!
Тьмы их раскинулось мозгами и внутренностями, тьмы их, лопнувших торжественно от напряжения, усердия и азарта - кураж бомбит, сыплет сериями логических чипов и метрических резьб, сорванных этой логикой... Торсионные поля в честь россыпей торсионов. Рессоры в прошлом, целина в прицеле. Всё добро и удобрение. Поле сожрёт, задумчивое, нарезными ядрён-батонами обдолбанное, усеянное: там - шкворень, здесь - корень, а вон - гусеница, ползуче разметалась на три борозды... Серверы, сервоприводы и остальной сервелат, сервированный небрежнейше до изысканности... Верьте: хорошие мины при плохой игре не взрываются! А при хорошей прорастают морскими отростками, корнеплодятся, брызжут лучистой ботвой, тонут в жёлтых жилах пикриновой магмы... Из пуль же, посаженных, ничего не произрастает - свинец ведёт себя по-свински, он вообще тяжёл на подъём... Смотрите: лесополоса расстреливает из всех стволов залётный бомбардировщик - он важно перечёркивает небо, затем надламывается, сыплется всеми восемью двигателями и семенами улетающей за горизонт смерти (она слишком умна) - природа же задумывается: есть ли в бомбере хоть какие-нибудь торсионы?
Всё! Ладно! Поле полито, полимеры полюблены. В земле тесная фаллическая морковь, знающий хрен и отправная точка сладости - редька; в небе колосятся пейот, каннабис, горчица, люцерна, мефедрон, альфа, омега, зубы дракона... Полечка. Две четверти. Остальное под паром, кромешная баня, арта и артхаус. Космические татуировки для девственных беспилотников. Это не лечится - но проходит. Кто-то знает, что делать?
- Традиционно! Кто-то на Х?
- Хтон.
- Есть! Вам 410 баллов! Да! Хтон! Тот, кто под землёй красит редиску и восстанавливает борозды! Он невозмутим. Продолжаем? Продолжаем! Перекалибровка!
А теперь победные новости о квадрате 140...
ПРИХОД В СЕБЯ
Фр-р-ш-шшш... Она садится рядом вместо того, чтоб снести тебя сразу.
Она приценивается и отдыхает. Присмативается, праздно. Картинки, которые тебе мерещат, рисуют её без погон, формы и содержания под стражей; волосы плутониевой блондинки подсвечены чёрным у корней - в них просачивается цвет мыслей, и это красиво. Ангел? Ангел. Ангел...
Мягкое крыло отмахивает от тебя майю мира, по нему мерещатся какие-то рендеры, фасеточные и шаловливые, четыре секунды до конца - и всё, партия: белые начинают и выигрывают, клавиш ка, эл, мю, эн, ку больше нет. Их и не было. Pitch black. Пентатоника мелодии забвения. Сигнал, что ты перестал понимать, в каком из миров находишься.
Тут намёк и подвох, тайный посыл в краешек глаза, когда соскакиваешь на дефолтный слой: тебя отучили верить, что здесь всё настоящее (а кто вообще в это верит?!) - но нечто всё равно подмаргивает, намекает... и, естественно, врёт! Верно, трудно уничтожать все эти вариации, альтернативы, версы. Кто-то из нас грезит, что городов не смертельно много, можно разнести их в арматурные лоскуты, можно выслать кота и белокрылку, можно перезагрузиться, диагностироваться, отрапортовать... Объект исчез, но майя запаздывает. Конспирология шепчет, что раньше мир был материален (или точней - более материален), но никто не сохранил смысла этого слова, он философски утерян и размазан (суть философии тут решительно сквозит, суть материи - нет). Главное: мир не приходилось так регулярно уничтожать - но здесь тем более конспирология. Материальность - координата, вот что плетут матёрые мудрецы, и если распутать их мысли, выйдет, что материальности действительно присуща мера, больше-меньше - но чем измерять то, что везде - и при этом неизвестно что - и при этом её практически не осталось? Это ведь честно, ведь этого всего больше нет, да?
![[]](/img/f/flint_k/whwing/whwiing.png)