Аннотация: Краткое описание похода в горы, на примере которого автор пытается донести до читателя мысль, что для преодоления испытаний, на которые решается человек, необходимы холодный расчет и тщательная подготовка, во избежание потери здоровья и самой жизни.
Сегодня 22 ноября 2022 года. Реагируя на сигнал уведомлений и открыв свой мессенджер на сотовом телефоне, обнаруживаю послание от шурина Анатолия из Санкт-Петербурга. В нем ссылка на ролик из YouTube о трагедии с туристами на 30-м всесоюзном маршруте, более известном как маршрут "Через горы к морю". В сентябре 1975 года при прохождении маршрута в плановой группе Љ 93 погибло 21 человек, о чём позже написали в советских газетах. В мире туризма неудачное путешествие группы в составе 53 человек стала случаем самой массовой гибели за всю историю советского туризма.
Заключительные слова автора ролика Владимира Чайкина: "О простых людях, которые с пренебрежением отнеслись к горам, без осторожности отнеслись к погоде, халатно отнеслись к своей работе, вследствие чего показали свое истинное лицо", в полной мере отражают факты, установленные уголовным следствием, но не раскрывают сущности череды обстоятельств, которые сопровождали трагедию.
Дело не в божественном проведении, на которое зачастую указывают при гибели близкого человека, и не в благосклонном отношении ангела-хранителя в критические моменты жизни человека. Каждый должен осознать для себя, что силы природы, каким бы ни был источник их породивший, всегда превосходят по своей мощи силы человеческие.
Наступило лето 2010 года. Пеший переход в "долину 100 источников", расположенную на Тункинских Гольцах вдоль реки Шумак, которую питают несколько десятков минеральных ключей, различных по температуре, минерализации и растворенным элементам, давно привлекал наше, моё и моей жены Мурины, внимание. Собираясь в поход на Шумакские источники, мы помнили слова опытных туристов, побывавших в тех местах: "Больной, решивший лечиться на Шумакских источниках, должен обладать недюжинным здоровьем, сноровкой альпиниста и кавалериста". Но мы были еще относительно молоды и готовы к плановым, как нам казалось, испытаниям.
Сборы заняли немного времени - два рюкзака: мой на 80 литров вместил палатку основную с каркасом и тент, одеяло, свитер, куртку, теплые штаны, футболку, кроссовки, смена носков и трусов, продукты, а именно: картофель, вилок капусты, свекла, морковь, лук, крупа, соль, сахар, чай, две буханки хлеба, два котелка, кружки, тарелки, ложки, спички, топор, ножовка, нож и по мелочи, и рюкзак Марины на 40 литров, в который вошли все её походные вещи и отрез полиэтиленового рукава 2 метра на 4 метра, - были собраны накануне выезда. Это был первый наш пеший переход, и мы искренне считали, что хорошо к нему подготовились.
Утром с автовокзала уезжал автобус "Иркутск-Нилова Пустынь", который доставляет туристов, решивших совершить переход по Тункинским Гольцам, через перевал Шумак в "долину 100 источников". На остановку подошли не только туристы с рюкзаками, среди которых выделялись молодые парень с девушкой, пожилая пара "+60", крепкого сложения молодой человек с велосипедом, небольшая группа из пяти человек, но и люди, желающие отдохнуть на минеральных и радоновых источниках в местных санаториях, не поднимаясь в горы.
Путь до "Ниловки" занимает 5 часов и за это время мы успели поговорить, почитать газеты, посмотреть карту местности. Точного маршрута мы не знали, у нас лишь была информация, что по дороге в поселок Хойто-Гол с правой стороны возле щита с природоохранным текстом находится видимый отворот на туристическую тропу, который просто нельзя пропустить. В дальнейшем опыт показал, что чем чаще, ничего не стесняясь, мы задаем людям интересующие нас вопросы, тем легче становится наша жизнь.
Поселок Нилова Пустынь находится на территории Республики Бурятия в местности, называемой Тункинская долина. Проехав по узкому мосту через реку Ихе-Ухгунь и преодолев небольшой подъем, автобус остановился у пансионата "Энергетик". Пассажиры быстро освободили транспорт и вскоре возле автобуса остались только мы с рюкзаками, не успев толком определиться с направлением своего движения.
Уточнив дорогу до поселка и взвалив на спину свою ношу, мы двинулись в путь. Справа от дороги возвышался высоким хвойным забором лес, густым ковром росла трава, возле стволов желтела свернутым листом кашкара, издавая неповторимый таежный запах. По левую сторону от дороги густым частоколом росла осиновая поросль. Густой кустарник багульника не позволял стройным деревцам осины расправить крону и подняться выше, не пускал их на волю к солнцу, словно строптивый отец удерживал своих молодых дочерей. Слышен был звук речного течения, но воды не было видно за плотной зеленой стеной.
Примерно через полчаса "гравийка" сменилась песком и идти с рюкзаком за плечами стало труднее, под нагрузкой песок вытекал из-под подошв нашей обуви и шаг становился короче. Скоро показался небольшой мост через русло пересохшей реки Сухой (бурятское название Ехэ-Гэр). Русло было покрыто отшлифованным почти белым камнем и представляло собой извилистую и широкую, свыше десяти метров, мостовую. Казалось, что вода испарилась с мостовой совсем недавно. Обнажившееся дно реки было абсолютно ровным и голым, без признаков какой-либо растительности.
Уже полтора часа мы всё шли и шли по дороге, лямки рюкзака непривычно впивались в плечи. Лес неожиданно закончился и мы вышли на широкую равнину. Вдали показались изгородь для загона скота и небольшие домики, посеревшие от времени и дождей. Река по излучине приблизилась к дороге. Возле берега реки небольшого роста человек налаживал рыболовную снасть. Человек не был бурятом, что в этих краях, удаленных от автомобильной трассы, бывает нечасто. Он был одет в серую робу, волосы его выгорели на солнце, тонкие морщинки были растянуты ветром по смуглому лицу.
Познакомившись и уточнив свое местонахождение, мы услышали в ответ: "Меня Виктором зовут. Живу в поселке Хойто-Гол с малых лет. Сегодня пораньше закончили траву косить. Тучки собрались, но погода завтре обещается солнечная и начнем ворошить. А я покамест решил споймать пару-тройку харюсков в реке... Свою тропу вы давно прошли. Щит-то у поворота Василий, проезжая на УРАЛе, снес на прошлой неделе, вы и промахнулись. Пока дойдете обратно уже поздно будет, поэтому лучше не гнать, а на развилке заночевать. Да на реку за рыбкой на вечерней зорьке можно сбегать. Небо посерело - клев хороший будет". С некоторой досадой мы восприняли эти слова, но делать нечего - пришлось развернуться и следовать по песчаной дороге обратно в сторону леса.
Не доходя до "Ниловки" около четырех километров, мы увидели поворот от основной дороги, возле которого лежал заброшенный в заросли кустарника щит с надписью "Берегите лес от огня!".
Приняв совет Виктора к исполнению, мы нашли в сосняке небольшую поляну, растянули веревку и накрыли рукавом полиэтилена довольно большой участок, чтобы развернуть под ним свой лагерь. Под таким укрытием в дождь не промокнешь, сохранишь сухой палатку и густая трава несильно покроется росой по утру, если погода будет ясной. Скоро защелкали на огне собранные для костра сучья валежника, стало тепло и спокойно. Оставив Марину на хозяйстве, я решил испытать рыбацкое счастье. Небольшой спиннинг и катушку я всегда беру с собой, чтобы утолить азарт охотника, даже если удается лишь помочить в воде острый крючок. Привязав к тонкой леске небольшую мушку, по форме напоминающую красного муравья, я перешел дорогу и через густой осинник двинулся к реке. Заросли осины закончились крутым спуском к воде. Возле берега густо росла дикая черная смородина и, ещё не начав ловлю, я успел набить полный рот душистыми ягодами и возбудить свой аппетит на должную высоту.
Подход к реке затрудняли не только плотный ряд кустов смородины, но и стволы упавших во время половодья деревьев. На одном из таких деревьев мощные ветви были расположены в стороны от ствола и поэтому образовался своего рода мостик, далеко выступающий над стремительным потоком воды.
Опершись пятой точкой о толстую ветку и прицелившись в сторону плеса на противоположном берегу реки, я ловко забросил мушку в стремнину. "Муравья" понесло по течению и только леска удерживала его на поверхности воды. Описав диковинную геометрическую фигуру мушка приблизилась к берегу... и тут монотонный шум бегущей воды прервал шлепок прыгнувшей из глубины рыбы. Серебряной стрелой хариус появился за мушкой и, не успев за её скорым движением, промахнулся схватить приманку. Зная где находится рыба, я решил изменить тактику ловли и не стал производить заброс, а плавно опустил "муравья" в воду. Течение подхватило его и понесло прямо в место выхода хариуса. На этот раз охотник "бил без промаха" и леса моей удочки натянулась и затрепетала неистовой дрожью. Речная рыба отличается от озерной своими бойцовскими качествами и мне стоило больших трудов достать засекшуюся острым крючком рыбу, при этом нужно было не только не свалиться с поваленного дерева, но ещё и избежать случайного зацепа снасти о ветки и прибрежный кустарник. Оценив соотношение риска, удачной поклевки и трудности вываживания, я посчитал, что одного хариуса длиной с локоть будет вполне достаточно, чтобы утолить кулинарное желание двоих туристов.
Среди мелочей у меня в рюкзаке был рулон алюминиевой фольги. Приготовление рыбы в походных условиях заключается в трех простых действиях: посол в жабры (любое количество соли, рыбу не потрошить), десятиминутное выдерживание и ополаскивание, обертывание в фольгу и пятиминутное запекание в углях. Боле вкусного блюда из только что выловленного хариуса трудно себе представить. Прилипшая к фольге чешуя снимается с белого мяса рыбы, внутренности придают мясу нежность, при этом не меняя его вкус. Аккуратно удерживая голову рыбы можно без труда освободить хребет и ребровые кости с внутренностями, оставив на ладони нежное филе речной рыбы. Уверяю вас, что таежный деликатес достоин столичных ресторанов.
Летом ушедшее за горизонт солнце ещё долго освещает равнинную часть, а в лесу темнота приходит сразу, но пропадает с первыми лучами восходящего солнца. Ключевое слово Михаила Жванецкого "смеркалось" к нашему случаю явно не подходило, поэтому темень словно упала на голову, заставила нас залезть в палатку и уснуть.
Рано проснувшись, перекусив кашей с мясом и напившись чаю, мы решили оценить прошедший день и сделать кое-какие выводы. Пеший переход до Хойто-Гола и обратно занял у нас четыре часа. За то время мы прошли всего около пяти километров и полностью выбились из сил. Учитывая, что нам необходимо было пройти более протяженное расстояние (около сорока километров), вес рюкзаков был неоправданно велик. Нужно было определить приоритетное значение для похода каждого предмета из рюкзака, сложить "ненужное" в непромокаемую емкость и организовать недельный "схрон". Согласно принятому решению были оставлены все инструменты кроме ножа, четыре банки тушенки из шести, все другие консервы, свежие сырые овощи, буханка хлеба и полиэтиленовый рукав как упаковка для хранения.
Оставленные вещи разгрузили нас на десять с лишним килограммов. Уложившись ещё раз мы двинулись по дороге, уходящей вправо от "гравийки" на Хойто-Гол. Идти стало значительно легче, и мы быстро преодолели участок до реки Сухой, возле которой находилась база туристов "Начало пути" и автостоянка для тех, кто прибыл на своей машине.
На базе были расположены два строения для размещения организаторов походов в долину реки Шумак, длинный стол под навесом для укрытия туристов от дождя, коновязь в виде длинной жерди, закрепленной на трех вкопанных в землю столбах, а также высокий навес для грузового транспорта высокой проходимости. Изгородь, окружавшая территорию базы была разорвана двумя высокими столбами, обозначая для посетителей въезд, ворота заменял старый буксировочный трос, который собирался на одном из этих столбов на глубоко вбитые металлические скобы.
Организаторы собирали туристов, которых не привлекала перспектива шагать пешком до самой долины. Собирали их в группы и отправляли с проводником на лошадях либо грузили туристов, их рюкзаки и палатки в кузов грузового УРАЛа и везли по не проезжей для обычного транспорта дороге около пяти километров до самой пешеходной тропы. Дорога шла круто в гору, поэтому для большой части туристов этот участок общего пути представлял определенные трудности, которых можно было избежать таким простым способом.
Сидя за столом под навесом, мы прислушивались к беседам туристов, уже находящихся на базе со вчерашнего вечера. Из разговора выходило, что группы ни для конного перехода, ни для автомобильной доставки ещё не сформированы и время такого формирования до сих пор не определено, поэтому мы не стали ждать, а начали свой пеший переход после небольшой передышки, во время которой были заготовлены бутерброды с колбасой, а в термос залит свежий кипяток.
Утренний туман поднялся, солнце вспыхнуло на ярко синем небосклоне. Зелень травы и листвы удивляла своей чистотой и первозданностью. Русло реки Сухая мы перешли в обуви, редкие ручейки в этой части русла пересыхали, не добежав до моста возле поселка Хойто-Гол. Далее дорога представляла собой испытательный полигон для внедорожника - глубокие выбоины и овражки, образованные широкими колесами УРАЛа, высокие кочки из глины, вырванной из-под почвенного слоя, скользкие оголенные корни ограничивающих дорогу деревьев. Чтобы идти по такой дороге я выбрал прямой ствол засохшей сосенки, обрезал его по росту и использовал в качестве посоха. Опираясь на него, было легче преодолеть дорогу в гору.
На всем пути до пешеходной тропы возле дороги журчал бойкий ручеёк, иногда стихая в глубоких вымоинах, в одной из которых мы даже искупались во время очередной передышки. Студеная горная вода в такой своеобразной ванне закаляла тело и бодрила дух зашедшего в эти края туриста.
Солнце поднялось уже высоко. На неделе не было сильных дождей, поэтому дорога была сухой, нужно было лишь внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться на обнажившихся корнях деревьев и не упасть. Выступающие далеко на дорогу ветви деревьев также могли зацепить рюкзак путника и задержать его движение вперед. Один раз такое случилось и закрепленный лямками рюкзака коврик чуть надорвался от укола острого сучка. "Как же по такой дороге будут спасаться от ветвей пассажиры, находящиеся в кузове груженного УРАЛа?" - мелькнула мысль у меня в голове в это мгновение.
Подъем был тяжел тем, что не сменялся ровными или на спуск участками. Монотонность подъема постепенно отнимала силы без возможности их восстановить. И все же до пешей тропы мы смогли дойти раньше, чем туда доставила туристов грузовая машина, и мы вышли на тропу первыми.
Пешая тропа была намного ровнее и привычнее, чем дорога кэмэл-трофи для транспорта. Крутизна подъема изменилась. Видимо при движении пешком выбираешь оптимальный угол подъема, удобный для длительного перехода. Однако, всё чаще на тропе стали встречаться участки стоячей воды, а в некоторых случаях и откровенно топкие места, где выбор пути заставлял терять драгоценное время светлого дня.
Через какое-то время тропа привела на "стрелку". Обычно так называют место, где перед путником встает вопрос "Куда идти дальше? Налево или направо?". Именно так "змеиным язычком" тропа разделялась здесь на два направления: левое направление - вдоль кустарника с созревшей к тому времени жимолостью, на возвышающиеся вдали гольцы, и правое - вдоль небольшого озерка на подъем, ведущий в глубину леса по выступающим из-под земли корневищам. "Стрелка" находилась возле большой поляны, на возвышении стоял стол и две лавочки друг напротив друга. В стороне находилось старое зимовье с прогнившей, провалившейся крышей, явно без признаков посещения его с целью ночевки. Туристы использовали зимовье скорее для других целей, судя по неприятным запахам при приближении к нему. Неопределенность в основном вопросе "стрелки" потребовала от нас его решения или, выражаясь по-иному, указывала на необходимость остановки на перекус.
Сняв с натруженных плеч свои рюкзаки, мы почувствовали ни с чем несравнимое облегчение. Раскинув руки словно крылья, можно было до хруста в спине потянуться и вдохнуть свежий, наполненный запахом хвои воздух. Казалось, что этот жизненно важный эфир входит в тебя как вода при затянувшемся глотке из ручья, опустив в него сухие губы. Потребовалось немного времени, чтобы свободные от тяжелой ноши тела приобрели легкость и ноги, повинуясь движению мысли, понесли своих хозяев на разведку по ближним, обозримым глазу, местам - посмотреть и сфотографироваться у лесного, формой правильного круга, озера; отправить в рот горсть уже спелой, сладкой на вкус, жимолости; задрав голову, осмотреть верхушки молодых кедров, разыскивая в кроне ветки с крупной шишкой. На эти, на первый взгляд, не нужные занятия ушло не более десяти минут, но память о том, что мы были заняты именно этим, хранится многие десятилетия и греет душу.
Разложив на столе справа свою нехитрую провизию, а слева - карту, на которой заранее был отмечен выбранный нами маршрут, мы определились по линиям высот, что тропа, уходящая влево через пару километров у водопада Хубытский начнет забирать круто вверх и подъем до перевала Гранатовый будет затяжным, сложным при нашей загрузке, с возможной ночевкой на гольцах. Даже такие неподготовленные люди как мы понимали, что ночевок на гольцах, то есть на каменистых, лишенных лесной растительности склонах гор, необходимо избегать, поскольку на открытом всем ветрам месте трудно поставить и удержать палатку, а в сырую погоду нельзя соорудить укрытие. Поэтому мы решили пойти по правой тропе, уходящей в глубину леса по направлению к истоку реки Ехэ-Гэр, находящегося от нас на расстоянии около пятнадцати километров. Переход был длительным, но позволял в течение светового дня пройти по тропе до границы леса и заночевать перед выходом на гольцы, а за следующий день, начав переход ранним утром, в течение светового дня перейти перевал Шумакский и остановиться на границе леса с обратной стороны гольцов в истоке реки Шумак.
План похода был утвержден, мы заканчивали свою трапезу, состоящую из бутербродов и чая вприкуску с карамелью. За все время движения от базы туристов до "стрелки" мы не встретили ни одного человека ни по направлению движения, ни навстречу. При довольно нахоженном состоянии тропы этот факт был весьма странным, но мог быть объясним одинаковым темпом передвижения туристических групп. Нужно было прибрать за собой, собрать рюкзаки и двигаться в путь.
Вдруг, с стороны тропы, ведущей к гольцам, раздался хруст сломанной ветки. Мы замерли, спина у меня похолодела, скамейка как магнит притянула пятую точку, не позволяя ногам выпрямиться. В этих краях выход ХОЗЯИНА на тропу вполне возможен, хотя туристы на базе о таких случаях не говорили... По тропе, мимо зимовья, в направлении к нам двигался человек. Мужчина трудно определяемого возраста был одет вопреки июльской жаре в теплый шерстяной свитер на голое тело и плотные поношенные штаны. Треккинговые ботинки были тоже не новые и, казалось, были сняты с другой ноги. Светлые волосы на его голове не знали ухода долгое время, на лице мужчины можно было разглядеть светлую недельную щетину. Был он без рюкзака, поэтому передвигался легко и быстро.
Приблизившись к нашему столу, он вежливо поздоровался и вслед за нашим приветствием произнес: "Можно попросить конфетку?". На просьбу любого путника нельзя отвечать отказом - этому закону не нужно учить, он в крови человека с древних времен и у большинства народов мира входит в традиции гостеприимства, поэтому горсть карамели перекочевала с нашего стола в протянутую руку. Произнеся единственное слово "Спасибо", мужчина развернулся на месте и направился прочь в ту сторону, откуда пришел минуту назад.
Что это был за человек, откуда он пришел, почему был один и ничего при себе не имел? Наши мысли были заняты ещё десятком вопросов минут пять не более. Мы посмотрели друг на друга и, не найдя ответа ни на один вопрос, стали собираться в дорогу.
Солнце поднялось в зенит. Около двух часов мы прошли в тени густого леса. Лишь дважды на открытых участках непонятно откуда возникали топкие места, которые запомнились тем, что обойти их не было никакой возможности. Мне приходилось разуваться и переносить Марину на закорках несколько десятков метров до сухого места.
Скинуть свои поношенные, но ещё крепкие, кожаные туфли мне было несложно - на взъёме туфель отсутствовала шнуровка, он мог подниматься "на резинках" и обувь можно было легко снять с ноги. В то время в арсенале моего туристического снаряжения ещё отсутствовали треккинговые ботинки для длительных пеших переходов. На этот раз я также не стал их приобретать, посчитав что легкие туфли могут способствовать скорому движению по тропе. В то же время обувь на топких местах необходимо было снимать... на нашем пути у топких мест на сухих ветках деревьев висела обувь, не выдержавшая тяжких условий эксплуатации - в основном это были кроссовки, оставленные хозяевами, не желающими нести лишний и уже ненужный груз до места стоянки. Порванные или с пробитыми подошвами, одиночные и парами они висели на шнурках или упирались в сучки пятками и носками, являясь свидетельством безудержного движения вперед, без учета возможных потерь.
Тропа не круто, но неуклонно стала забирать вверх, толстые обнаженные корневища сосен пересекали тропу, переплетаясь у ног как большие змеи. Сосны стояли ровными рядами вдоль тропы, на некоторых из них были повязаны цветные ленточки. В этих краях у местного населения, в основном это тункинские буряты (наиболее многочисленные этногруппы: хонгодоры, иркиты и тэртэ), существует традиция повязывать цветные ленточки в местах заметных природных особенностей, будь то необычный каменистый уступ либо вот такой ровный ряд деревьев одного возраста, словно специально высаженный вдоль тропы.
Именно в этом "странном" лесу нас догнала конная группа туристов, ведомая статным молодым парнем-бурятом на невысокой бурой лошади аборигенной бурятской породы. Отличить от лошади культурной породы бурятскую лошадь совсем несложно, она коротконога, с крупной головой, круп лошади покрыт более длинным волосом. Буряты несмотря на внешнюю неказистость такой породы, предпочитают использовать при передвижении в степи или в лесу только лошадей местной породы, так как они более выносливы и не склонны к заболеваниям. Это утверждение было правильным и в этот раз, только у проводника была лошадь бурятской породы, все остальные участники конной группы были на лошадях иной породы.
Обменявшись приветствиями и уточнив у парня свое местоположение, мы прибавили ходу, а проводник неспешным шагом увел свою группу вперед по тропе и скоро исчез из вида за стеной густого леса.
Ещё через час пути состояние тропы полностью поменялось. Она шла по склону с левым прижимом, топкие места полностью исчезли, вместо корневищ на тропе большей частью стали появляться обнаженные камни, уступами поднимаясь и опускаясь словно лестничные пролеты. Вот только перил у таких пролетов не было и любое неосторожное движение могло привести к потере равновесия человека с рюкзаком, возможности оступиться на гладком камне и повредить ногу, либо вовсе к падению в заросли густого кустарника.
Неожиданно на нашем пути возникло небольшое, с десяток голов, стадо пегих с большими белыми пятнами буренок. Они растянулись вдоль по тропе и обойти каждую из них представляло определенную сложность. Буренка становилась посреди тропы, жевала сорванную с кустов зелень и внимательно оглядывалась на тебя, затем неотрывным взглядом сопровождала твой путь до следующего "живого препятствия". В голове кроме мыслей, связанных с препятствиями на тропе и передвижением, крутилась ещё одна, заставляющая задуматься о причинах появления столь неожиданной компании у нас на пути. Буренки, словно морские птицы - вестники приближающегося берега для морского мореплавателя, могли также указывать на изменение рельефа или близости бурятского селения.
Солнце стало касаться горных вершин, указывая на свое намерение уйти с небосклона до завтрашнего утра.
Не более получаса прошло, когда тропа вышла на открытый участок большой поляны, на всей площади которой отдельными кустами росла жимолость. Кустов было много и все они были усыпаны спелой ягодой. Мы, привыкшие к горькому вкусу лесной жимолости, неожиданно вкусили плоды более похожие на садовые сорта. Большие, размером с фалангу пальца, и сладкие на вкус ягоды утолили появившиеся жажду и голод.
Не дойдя до края поляны около сотни метров, за стеной кустов справа от тропы появилось разноцветье туристических палаток. Возле крупного ствола упавшего дерева, полностью лишенного ветвей, стояли люди, которые, определившись с местами для ночевки, разогревали на костре поздний ужин. Острый запах заправленной тушенки поплыл от костра по всему лагерю, достал до носа каждого и возбудил аппетит.
Палатка, которая была подарена нашей семье руководителем прибывших в Иркутск с ознакомительной поездкой и столовавшихся у нас сотрудников одной немецкой фирмы, ставилась в течение четырех минут. Её особенностью было сохранение формы, которая создавалась при растягивании в упор шести складывающихся в походном состоянии 4-х метровых металлических дуг. По этой причине немцы называли её штормовой. Палатка имела два входа с режимами: москитная сетка и глухое закрывание, непромокаемый пол, верхний непромокаемый тент с тамбурами у каждого входа. Цвета палатки при определенных условиях могли иметь различное назначение: сигнальное - ярко желтый цвет покрытия несущего каркаса был далеко виден в зеленом лесу или на открытой местности, маскировочное - насыщенный синий цвет тента придавал палатке вид небольшого лесного озера, черный цвет пола позволял туристу увидеть при небольшой освещенности любой предмет экипировки при разворачивании и складывании в походных условиях. Помещение палатки представляло правильный шестиугольник и при желании могло вместить до шести взрослых человек. Немцы повредили тент палатки, путешествуя по острову Ольхон на Байкале, не хотели везти её домой в таком состоянии и предложили её нам. Мы отлично понимали, что такую палатку в России нельзя купить даже в Москве, и с радостью согласились принять этот подарок. Заклеив порванный участок тента армированным скотчем, мы уже пять лет использовали палатку в своих автопутешествиях и она ни разу нас не подводила, спасая от дождя и ветра.
Поставив палатку и перекусив лапшой "Доширак", мы подошли чаёвничать к собравшейся у костра компании. Публика была весьма разная: группа молодых людей, состоящая из двух девушек и трех парней (ребята не заморачивались и жарили в сковороде "макароны по-флотски" с улан-удэнской тушенкой), мужчина крепкого телосложения по виду спортсмен, пожилая пара "+60", приехавшая с нами в Нилову Пустынь на рейсовом автобусе, две женщины средних лет и молодой человек в толстой шерстяной шапке. Большая часть компании, исключая нас и пожилую пару, вышли из "долины 100 источников", за световой день перешли Шумакский перевал и возвращались через Нилову Пустынь к городской цивилизации. Поэтому мы могли с интересом выслушать их впечатления от посещения "места силы" и полезные советы при движении по маршруту.
Из рассказов "бывалых" мы узнали, что Шумакский перевал преподносил брату-туристу массу сюрпризов и не каждый из рассказчиков преодолевал его с первого раза. Например, для "шерстяной шапки" только этот, четвертый по счету переход был удачным. На первых трех попытках туристу приходилось возвращаться, не дойдя половины пути, из-за внезапно изменившихся погодных условий: первый раз густой туман увел путника с маршрута, следующие два раза ливни вызывали поднятие воды в ручьях, при которых движение по маршруту становилось невозможным - образовавшиеся бурные реки давили туристов к прижимам, преодолеть которые без альпинистской экипировки было нельзя. "Шерстяная шапка" усматривал в случившемся с ним мистический смысл, утверждая, что горные духи не к каждому и не всегда относятся благосклонно. Возможно поэтому у местных бурят, а в последствии у туристов, появилась традиция "бурханить" на святых местах, по-простому брызгать на землю водку, выказывая духам свое почтение.
После длительного перехода мы не могли долго сидеть у костра, глаза стали слипаться, к тому же завтра нужно было выйти в маршрут пораньше. Закрыв палатку и завернувшись в одеяла, мы погасили переносной фонарь, окунулись в кромешную темноту ночи и уснули крепким сном младенца.
Проспать рассвет, по моему мнению, можно только в городе. В походе без всякого будильника открывается левый глаз и по свету, исходящему от поверхности палатки, определяется сначала, что рассвет уже наступил, затем - вид рассвета. Утро конца июля в наших широтах имеет три вида рассвета: с яркими лучами от солнечного диска (предвестник неустойчивой погоды), с густым туманом (будет солнце), в шорохе идущего дождя (прогноз можно считывать только с полудня). Все три вида рассвета сопровождаются обильными выделениями воды, два первых - росой на траве и конденсатом на тенте палатки, третий - каплями дождя.
На этот раз крупные капли редко падали на тент с высоты выступающей над палаткой ветки. Они были собраны из утренней мороси горного тумана на кончиках сосновых игл и отважно прыгали на тент, стекая затем по синей поверхности к земле тонкими струйками и исчезая в примятой траве. Вид рассвета относился к третьей категории, но прогноз был неутешительным на всю протяженность дня.
В таких условиях необходимо выходить в маршрут, оценив порядок использования одежды, возможность её сохранения в сухом виде и её смены в случае замачивания при пешем переходе.
Поскольку расчета на сырую погоду у нас не было (долгосрочный прогноз на сайте ГИСМЕТЕО был обнадеживающий), нам пришлось раскроить полиэтиленовый рукав и изготовить две накидки от дождя, вырезав в полосах полиэтилена отверстия для головы и подвязав полосы на поясе. Марина сохраняла в рюкзаке теплый свитер и куртку, а я решил идти налегке (в шортах и футболке) и одевать штаны и теплую рубаху уже на гольцах, чтоб на всякий случай сохранить сухой большую часть одежды.
Завершив в палатке необходимые приготовления и перекусив остатками с ужина, мы выбрались из тамбура и осмотрели лагерь. Кроме группы молодых людей, расположившейся в трех палатках, все уже покинули лагерь, оставив после себя только примятую траву. Рядом с лагерем паслись, бряцая боталами, вчерашние коровы.
Медлить было нельзя... Собрав рюкзаки, палатку и стряхнув от дождя тент, мы уложились и бодро двинулись по тропе в сторону перевала.
Влажность воздуха была очень велика, она препятствовала испарению пота и, оттого казалось, изготовленные накидки совершенно не защищали нас от мелкой утренней мороси. Одежда стремительно собирала воду. Одетые на ноги и закрепленные выше щиколотки полиэтиленовые пакеты уже не спасали носки от намокания. При каждом шаге мои туфли издавали звуки страстных поцелуев "чмоки-чмоки-чмоки".
Скоро граница леса закончилась, тропа стала более каменистой, грязь - спутник почвы - исчезла, поэтому идти стало легче. Но температура воздуха стала заметно ниже, по ощущениям градусов на 5-7. Гольцы еще не появились, по плану одеваться было рано. Однако колени уже потеряли свой характерный телесный цвет, стали более светлые и покрылись "гусиной кожей".
Через час пути мы встретили молодого человека на велосипеде, того самого, что приехал с нами в Нилову Пустынь на рейсовом автобусе. Встретившись как добрые знакомые, мы взяли передышку на короткий разговор. Кирилл, так представился парень, рассказал, что не первый раз посещает долину реки Шумак на велосипеде и считает этот вид путешествия по горам предпочтительным по сравнению с пешими переходами. В этот раз он решил испытать свой новый велосипед, который специально для этих целей был заказан и изготовлен в Венгрии на заводе Giant. Велосипед собран из новых композитных материалов, что позволило уменьшить его вес до 10 килограмм. На сложных участках тропы, где невозможно передвигаться на колесах, велосипед приходится нести на плечах, поэтому вес велосипеда является в таких случаях важной технической характеристикой.
Вчера, выехав из Ниловой Пустыни, Кирилл ещё до заката проехал через перевал и спустился в долину. Сегодня рано утром он выехал из лагеря "Шумак", где спокойно переночевал на удобной кровати, и через два часа был на Шумакском перевале. До нас с перевала он двигался не более 40 минут. В то же время, он также почувствовал резкое снижение температуры и посоветовал нам не рисковать, а перенести восхождение на завтра. Пожелав друг другу удачи, мы направились в разные стороны.
Прислушиваясь к совету Кирилла, я предложил Марине возвратиться на место прежней стоянки, сменить одежду, отогреться и заняться обедом. Марина, в отличие от меня, была опытным туристом и высказалась резко против этой идеи, посчитав её проявлением малодушия: "Мы даже до границы леса не дошли, а ты назад решил повернуть?!" - сказала она и прибавила шагу.
Тропа стала забирать влево и вверх. Деревья росли все реже и скоро возле тропы оказалась одинокая невысокая сосна, за которой уже не было видно ни одного дерева. Кустарник и трава также преобразились, они росли по каменистому склону рваными полянками, но не тянулись к солнцу, а стелились у земли, приклонившись и признавая величие горного ветра. "Граница леса" была пройдена.
Пяти минут ходьбы хватило, чтобы понять разницу этой климатической зоны от зоны лесов. Ветер значительно усилился, теперь его ничего не сдерживало, он метался по склонам и проникал в любую щелочку одежды. Казалось ветер щекотал даже ступни наших ног.
Справа от тропы показался небольшой ледник метров сто в длину и около восьми метров в поперечнике, вдоль которого в ложбинке журчал уже набравший силенок ручей. Голубая белизна ледника была прекрасна, и, в то же время, тревожила мозг, призывая мысли о последствиях переохлаждения организма. Тело моментально отозвалось, все покрылось "гусиной кожей" и перешло в "чечёточное" состояние. Я немедля распаковал свой рюкзак, достал сухие рубаху, штаны и через мгновение был одет по погоде, продолжая всё же стучать зубами от холода. Марина достала свитер и тоже утеплилась. "Сейчас не помешала бы зимняя шапка!" - одновременно подумали мы. Но на мне была летняя бейсболка, а на Марине - панама. Несмотря на то, что мокрые ноги стали замерзать, мы продолжили свой путь. Не прошло и пяти минут осадки в виде густой мороси сменились на хлопья белого снега, которые ветер кидал нам в лицо, разгоняя по склону с вершины горы. Снег залеплял глаза, скрывая тропу, ручей, ледник и сам склон.
Последней каплей для принятия решения спуститься обратно в лагерь была встреча с группой туристов в составе двух девушек и старика, которая спускалась с перевала. Казалось, что люди натягивали на себя все, что могло как-то держаться на конечностях и голове. Было ясно, что с экипировкой дело у них обстоит даже хуже, чем у нас по одежде, но по обуви лучше - на всех были одеты высокие "треккинги" на толстой подошве. На тело у туристов были одеты футболки, водолазки, рубахи, курточки, кофточки, плащи и другие предметы, какие были найдены ими в рюкзаке. На голове завязаны майки, на шее колготки и штаны, на руки натянуты носки... "Вам нельзя подниматься на перевал!" - в голос прокричали они сквозь шум ветра. "Заряд снега застал нас на спуске с перевала. Высота покрова быстро достигла 15-20 см. Ветер наверху сильнее, очень холодно. Советуем вам спуститься". На этот раз Марина согласилась с моим предложением, и мы стали спускаться.
"Граница леса" встретила нас безветрием, теплым моросящим дождем - все опять изменилось, но уже в лучшую сторону. Выводы рассказа "шерстяной шапки" были верными, если горные духи не пускают тебя на перевал, лучше не пытайся - погибнешь... попробуй в другой раз!
После ночевки в лагере мы не стали пытаться перейти перевал во второй раз, так как поняли, что по обуви наша подготовка была откровенно плохой. Утро выдалось солнечное, тропа быстро подсохла. Путь в Тункинскую долину был уже знакомым и поэтому прошел легко и быстро. Мы успели на автобус и в тот же день возвратились в Иркутск.
После этого случая мы с Мариной приобрели новые рюкзаки, ботинки, легкую 2-местную палатку, дождевики, другие приспособления и экипировку, но ни разу не смогли повторить попытку попасть через перевал Шумак в "долину 100 источников". В отличие от нас шурин Анатолий смог попасть в те места четыре раза в разные годы и с разной компанией. Иначе как мистикой такое назвать нельзя...Сколько раз с Мариной мы обсуждали эту нашу первую попытку перехода через перевал Шумак. Но всегда убеждали себя в том, что приняли тогда единственно правильное решение - уступить силам природы и сохранить жизнь. Сколько жизней унес Шумак - именно в летнее время люди замерзали на перевале насмерть, не имея теплой ветро- и водозащитной экипировки. Самый "злой" случай, по рассказу Виктора из поселка Хойто-Гол, произошел в начале 2000-ых, когда группа детей 14-15 лет в составе 12 человек в сопровождении взрослого инструктора погибла в горах от переохлаждения.
Позднее, в 2014 году, недалеко от Ниловой Пустыни в сторону поворота на тропу был построен дацан "Бурхан Баабай", куда заходят, в том числе туристы, для того, чтобы крутить молитвенные барабаны и просить кто Будду, кто духов, о снисхождении к "маленькому человеку" в его устремлениях. Будем и мы стремиться вперед и надеяться на лучшее, сохраняя себя и друга.