Овсов спешил на Калужскую площадь. Его не расстраивало изгнание из охраны, в которую он с таким трудом устроился (как прежде не расстроил "добровольно-принудительный" исход из офиса). С тех пор как он стал близок к Партии, его, вообще, мало тревожил быт. "Всё равно это рухнет, рано или поздно. Надо о завтра думать! О том, КАК победим и ЧТО будет после победы", - с такими мыслями, домчав до "Октябрьской"*, он вышел из метро.
Митинг в память о павших в девяносто третьем* был намечен на одиннадцать. Утром 4 октября Овсов проснулся так рано, что решил поспать ещё. Проснувшись вновь, понял: почти опоздал! С пустым желудком рванул на митинг.
Как всегда на митингах, оцепление - милиция, какие-то люди в нарукавных повязках а-ля власовский флаг... Кто эти "власовцы"? Не то дружинники, не то демократы, решившие помочь ментам. Сперва Овсову показалось, что митинг ужЕ сворачивается. Какая-то бабуля спросила ни с того ни с сего:
- Флаг понесёшь?
Отказался. Не за тем шёл, чтоб переть в итоге флаг в чей-то чужой штаб.
"Где наши?.."
Вокруг Овсова копошились люди, похоже, сворачивавшие флаги. Из репродуктора на крыше кумачовой машины неслись бредовые приветствия какому-то Всеукраинскому съезду эсеров (ладно, хоть не декабристов!)
"Всё, die Stunde ist zu Ende*", - подумал Овсов, но вдруг увидел своих. И понял: ошибся. Всё только начиналось - по крайней мере, для части протестующих, решивших идти в центр.
Бойцы грядущей революции строились в ряды. На исходную позицию вышли с лозунгом "Весь мир - ничто, Россия - всё!"
"Мы будто якобинцы, - думал Овсов, стоя в самом начале колонны. - Те тоже были готовы драться с целым миром со всеми его королями". Над колонной поднялись партийные флаги - раз, два... Овсов насчитал девять. "...Число "9" мудрецы, знавшие арабские цифры, толковали как некую грань. Последнее однозначное число. За ним - уже десятка из двух знаков. Мы всегда на грани как любые дети бунта", - в раздумья Овсова встрял говор мужиков с соседнего ряда:
- Чё задержались-то?
- "Союз офицеров" ждали.
- И?..
- Вон они - ща пойдём.
Под крики "Слава русской армии!" возникли офицеры - зрелые мужи с флагами родов войск. В тот день всё делалось без лишней заорганизованности - ряды строились сами собой, без ора, с минимумом команд. Офицеры возглавили общую колонну - и та двинулась в путь.
* * *
Прошли изрядно - если верить уличным табличкам, почти три километра. Колонна растянулась на значительное расстояние. Мужики с соседнего ряда ужЕ спорили о Цитрусове.
- Я, Вась, не вру, - вещал один из них. - Обманул их Цитрусов: уехал в Израиль и там все планы их выведал. Они хитрые, а он хитрей: всё разведал - и скорей в Россию!
Овсов улыбнулся. Цитрусов много где был - от Штатов до кровавых руин Югославии. Но, вот, с землёй обетованной у него как-то не срослось. "Ошиблись... Но ходят слухи, - значит, есть интерес! - думал Овсов. - О шпане c пивком слухов не ходит. Та мало кому интересна - в отличие от нас".
В тот день Ивана радовало многое - скажем, дух взаимовыручки. Без лишних слов партийцы делились друг с другом (даже с незнакомцами) всем, что было: минералкой, куревом, зажИгами*... Радовало и то, что в колонну Партии влилось немало взрослых. Рабочие, пенсионеры, служащие шли в одних рядах со школьниками и студентами.
Впереди Впереди шагали Цитрусов, Молодцев и глава московских партийцев Тимчук. Их фантазия была неистощима - сменяя друг друга, они хлестали воздух лозунгами.
- Наши "МИГи" сядут в Риге! - орал со всеми Овсов.
Заводилы изрядно охрипли, но задор не угасал - лозунги летели один за другим... Прорываясь сквозь оцепление, к Цитрусову подбегали старушки, что-то говорили, - Овсов расслышал слово "сынок".
Транспорт на улице встал. Замерли блестящие "мерсы"* и обшарпанные "волги", ещё помнившие свой фавор. Застыл с открытыми дверями троллейбус, а в нём застыли пассажиры. Застыли (вдруг расширившиеся) глаза испуганной китаянки в красном пальто. Она прижалась к мужу, пытавшемуся скрыть страх за распадавшейся маской спокойствия. В глазах его какие-то люди в тёмных куртках, сжав кулаки, кричали на своём языке... Девушки, шедшие мимо, с любопытством и страхом глядели на парней, оравших: "Янки - в могилу!" Где-то впереди, из мегафона с машины "Трудовой России" донеслось: "Деды должны рассказать внукам о страшных днях девяносто третьего!"
- Похоже, им придётся рассказать о боях новой гражданской! Она не за горами! - подхватил Цитрусов.
Мужики с соседнего ряда в который раз сменили тему, возмущаясь вчерашним началом панихиды у храма:
- Ты, вот, Вась, сетуешь: нас телевидение не снимает... А прикинь, если б вчера со всеми их харями... Стыдно! До батюшки ужЕ успели надраться! Вот сняли б те крошки, что с пастей их на знамёна летели - то-то был бы врагам подарок!
- Да, слава Богу, вчера их не было...
"И сегодня нет, - подумал Овсов. - СМИ нашим дана установка: в стране всё хорошо, недовольных - полчеловека". Нет, телекамеры были, но едва ли не все операторы изъяснялись не по-русски.
Шедший слева парень с плеером заспорил с другим соседом о том, соберётся ли 7-го, в день Всероссийской акции, миллион москвичей.
- А ты как думаешь? - спросил он вдруг Овсова.
- Думаю, будет, - ответил Иван. - Только толку с этого - пшик! "Радио России" вновь соврёт про кучку экстремистов.
- Я "Радио России" не слушаю. А, вот, вчера по телеку Анпилова видел. Припрёт - и нас покажут. В "кучки" их никто ужЕ не верит, - парень с важным видом замолчал.
- Что слушаешь? - спросил Овсов, кивнув на плеер.
- "Rage Against the Machine"*, "Clawfinger"*... А сейчас - "Иисус Христос - суперзвезда".
"Вот и Иисус тоже с нами - в ушах одного из нас", - подумал Овсов.
Колонна шла. Какой-то мужичок с обочины решил вдруг пофорсить перед своей потасканной женой - и крикнул в сторону идущих: "Фашизм не пройдёт!"
- Сталин! Берия! Гулаг! - словно в ответ ему стала скандировать колонна.
- Ну-к, ребята, вспомним нашего союзника Виктора Иваныча Анпилова, - крикнул Цитрусов и заорал в мегафон:
- Сталин! Берия! Витёк! Сталин! Берия! Витёк!
Партийцы, смеясь, подхватили его слова.
- А что мы пожелаем обывателям, а? - принял эстафету Молодцев. - Ну-ка, дружно: обывателя - в огонь! Обывателя - в огонь!
Ряды подхватили и этот клич.
На подступах к месту митинга оцепление заметно сгустилось. Овсову показалось, на одном из дальних зданий что-то блеснуло.
("Снайперский прицел?")
Кто-то из партийцев спросил:
- Понесёшь знамя?
- Да, - ответил Овсов и тут же ощутил в руках древко.
Он поднял знамя как можно выше - чтоб видели все - и пошёл навстречу незримому снайперу. В Партии была традиция: все идущие в первых рядах готовы взять знамя - и нести его, что б ни случилось, даже если будут стрелять!.. Душа Овсова будто распрямилась. Больше не было слабого, зашуганного человечка - был знаменосец, слившийся со стягом в одно целое. Не всё же время нести крест - надо ж когда-то, хоть чуть-чуть, понести и знамя! В тот момент Овсов не видел своего лица, но и в нём, и в сердце ощущал разгоравшийся незримый свет. И вмиг скрылся, исчез из мыслей снайпер. Был лишь знаменосец - и тёплый безоблачный день, где в синеве билось-реяло знамя.
- Растём помаленьку, - усмехнулся другой знаменосец, низенький мужик в камуфляже. - В прошлый раз все лозунги были сплошь матом.
- Так уж и "сплошь"! - усмехнулся в ответ Овсов. - Были, небось, и предлоги, чтоб... падежи связывать.
Все бывшие рядом партийцы захохотали.
И Цитрусов, и Молодцев с Тимчуком были настоящими ди-джеями от политики. Но если ди-джей рулил массой с помощью звука и света, то лидеры партийцев творили то же самое посредством "матюгальника"* с кричалками. И вот ужЕ лозунг в защиту сербов сменился абсурдным, но юморным призывом съесть богатых.
Проходя под мостом, партийцы громко и ритмично затопали ногами. Мост усиливал топот - и казалось, людей ещё больше. Овсов, однако, вспомнил пример из учебника физики (кажется, из параграфа про резонанс) - там отряд ритмично топал, идя по мосту. Этот ритм совпал с колебаниями моста, - и оба, мост и отряд, скопытились в реку.
* * *
Но мост, слава Богу, прошли без проблем, подойдя к месту митинга. Партийцы заняли правый фланг площади. Овсов глянул вокруг - всюду были юные лица. С созданием Партии акции протеста перестали смахивать на утренник в доме престарелых.
Ораторы стали подыматься на трибуну - от Партии поднялись Цитрусов и Молодцев. Последний был со знаменем. Рядом встали военные с "Союза офицеров" и заметно нервничавший Анпилов. Молодцеву, едва не закрывшему Анпилова знаменем, тот по-отечески попенял: "Сынок, уж если взял в руки знамя, будь добр - держи его прямо!" Молодцев внял его словам.
Заговорили ораторы. Цитрусов начал многословно, но вовремя вспомнил, что краткость - сестра таланта, и свёл речь к тому, что у него лучше всего получалось - к лозунгам-кричалкам. Кажется, закончил он призывом: "Зарплату - рабочим!" и... тут же пропал с трибуны. По ходу митинга он то вновь возникал на ней, то опять исчезал. Овсов пару раз успел заметить его в толпе, где Вождь беседовал с желавшими вступить в Партию. Его исчезновения с трибуны, похоже, не были спонтанными и находились в прямой связи с ростом на площади числа ментовских офицеров. Как только их становилось больше, Вождь тут же растворялся в толпе. Офицеры спрашивали партийцев, где он, а те с наивным видом отвечали: "Не знаем..." Интерес "дядей стёп" к Вождю был явно не случайным, - сам Цитрусов в одной статье поведал, как некий подполковник прямо на митинге грозил ему, что тот ответит за призывы к революции. Но в этот день Вождь всякий раз обхитрял службу "ноль два".
Пока выступали ораторы из числа союзников, часть партийцев сновала в толпе - продавала "Борьбу", покупала либо меняла чужую прессу... Временами гремели лозунги - Овсову запомнился призыв: "Украина! Равнение на Беларусь!" Вслед за очередным кличем на трибуне кому-то вручили медаль "80 лет революции".
И тут вышло непредвиденное. На сцене возник человек, представленный Анпиловым как "народный поэт России..." (фамилию Овсов не запомнил). Все думали, тот прочтёт стихи. Но он глянул на флаг защитников Белого дома - в пятнах крови, с чёрною лентой - и крикнул:
- К оружию!
Было неясно, к какому, но часть толпы радостно загудела. Радости не скрывал и Овсов. Внезапно с трибуны раздался голос Анпилова.
- Вы что творите?! - кричал он на "народного поэта". - Вы, товарищ, вообще, c другого движения, а в милицию завтра потащат не вас, а меня! Вызовут - и скажут, дескать, на нашем митинге к оружию призывали!
У пиита вырвали микрофон, в который объявили: "Митинг окончен!" Люди стали расходиться. Вопреки опасениям части лидеров, никто и не думал бузить - ведь пришли помянуть павших.
Ничто не предвещало бури, взревевшей четыре дня спустя.
* Речь идёт о погибших во время событий 3-4 октября 1993 года. Тогда по приказу президента России Б. Н. Ельцина верные ему войска не только расстреляли из танков законно избранный парламент, но и убили множество простых людей - как восставших против Б. Н. Ельцина, так и мирных граждан. Точное число погибших неизвестно до сих пор.
* Урок окончен (немецк.).
* "ЗажИга" - зажигалка (жаргон).
* "Мерс" - машина марки "Mercedes" (жаргон).
* "Rage Against the Machine" - американская группа, отличавшаяся непримиримым отношением к капитализму. Один из вариантов перевода её названия - "ярость против системы".
* "Clawfinger" - шведско-норвежская группа, также не чуждая в текстах политике.