После слов Ачалова в толпе зашелестело: "Ополчение..." Зюганов так и не прибыл. Поползли слухи, что его с группой сторонников блокировали на подходе к площади.
- Хрен вам "блокировали"! - брызгал слюной высокий отставник. - Арестовали, пока мы тут болтаем!
Внезапно у собора усилились движение и шум - от трибуны митингующие хлынули туда. А там на ограду лезли ужЕ десятки людей - девчонка, паренёк, какая-то старушка с иконкой и портретом Ильича... Вновь на ограде был и парень, которого народ не отдал милиции.
- Дай флаг! - крикнул он пожилому работяге в строительном подшлемнике.
- Не дам, - отрезал тот, решительно добавив:
- Сам полезу!
Он ухватился за ограду, а парень обратился к оцеплению:
- Вы здесь, в Москве - в тепле, в сытости... А я, вот, в Чечне воевал. Вам не понять, что значит "погибшие в боях товарищи". Не понять, каково матери каждую ночь видеть сына мёртвым, с постели вскакивать... И так месяцами! Слышите, нет? Месяцами!
Реакция оцепления была различной - два ментовских офицера ухмылялись, солдаты прятали глаза...
А парень, воевавший в Чечне, вдруг закричал:
- Дан приказ ему на запад! - и указал на Кремль.
Но подоспело подкрепление - и "ноль два", осмелев, стала хватать всех забравшихся на ограду. Это было выше сил протестующих - народ бросился на милицию и солдат! Теперь никто никого не увещевал - люди (в форме и без) просто били друг друга. На помощь оцеплению подбежала ещё бОльшая подмога. Захватив несколько человек, они оттеснили остальную массу от ограды, с которой им удалось-таки содрать плакаты.
По толпе бродили слухи, что к собору движутся не то зарубежные спецы по борьбе с беспорядками, не то люди из охраны посольств. Но в это верилось с трудом. Будь в тот день на площади кто-то чужой, его бы точно разорвали. А своих терпели - из последних сил, пытаясь с ними даже разговаривать.
- Сколь тебе лет? - вопрошал худой парень солдата. - Я в технаре* учусь. Небось, ровесник? Чё нам делить? Ну, да - мы ж, типа, преступники... На стипуху* микробью не прожить, подработку хрен найдёшь, а дохнуть не хотим. Такие, вот, да, сволочи - помирать неохота...
К оцеплению подошли пенсионеры - спрашивали людей в погонах, есть ли у них дедушки, бабушки... Взывали к совести. Но одним совесть в тот день заменил приказ, а другим - выданное довольствие.
* * *
Похоже, самые активные были схвачены, - толпа, оттеснённая от собора, пришла в замешательство. Приунывший Иван бессмысленно мотался в первых рядах митингующих. В бессилии он погрозил кулаком в камеру оператора.
Казалось, раскалённая людская лава начала остывать. Ещё чуть-чуть - и акция должна была вступить в своё привычное состояние "поорут-разойдутся".
Зюганова так и не было. Большинство людей ужЕ поняло, что в тот день он был на одном из столичных заводов, но, хоть убей, не понимало, почему там, а не здесь, где его ждали сотни тысяч. Внезапно пред толпой возник некто в шахтёрской каске - и объявил:
- Зюганова не будет.
- Ты кто такой? - заорали из толпы.
- Шахтёр.
- Какой ты "шахтёр"?! Ты провокатор!
Мужчину в каске чуть не избили - и он исчез неведомо куда. Люди вновь стали закипать. Ситуация становилась всё менее управляемой.
* * *
Но хаосу и унынию поддались не все. Всех неподатливей оказались учащиеся во главе с аспирантами МГУ.
- Цепь будут прорывать - туда надо топать, - сказал худой парень с технаря своим товарищам.
Все они тут же двинулись куда-то сквозь толпу. Недолго думая, Иван устремился за ними.
Когда он подошёл к решившим прорвать оцепление, тех было лишь несколько десятков человек. Но к ним всё время подходили новые - зачинщики прорыва рекрутировали в толпе всё больше людей. Главными здесь, похоже, были четверо - Кирилл, Серёга и Илья с Валентином. Овсов тщетно напрягал память в надежде вспомнить хоть одного из них среди участников былых партийных дел. Нет, эти парни к ним отношения не имели. Высокий нервный Кирилл являл собой странную смесь политрука с декадентом - этакий комиссар с длинными пальцами пианиста. В широком в кости бородатом Серёге было что-то от мятежных стрельцов дней Разина или Петра - разве что одет он был в косуху да волосья собраны в хвост. Бритый плотный Илья смахивал на профорга учебной группы - уверенный в себе, энергичный, говоривший кратко и понятно.
Белобрысый Валентин в шарфе поверх солдатской шинели одёрнул двух юнцов, начавших кричать "Хайль Гитлер!":
- Какой, к чёрту, Гитлер?! Деды не воевали иль память отшибло? Забыли, сколь он наших положил?
К Валентину подошёл Серёга, до этого долго бродивший в толпе в поисках новых бойцов.
- Плохо дело, - мрачно выдохнул он. - Людей всё равно шиш да маленько. Всего обидней, вон их сколь вокруг - тыщи, но на прорыв не всяк пойдёт. Да и всех за полчаса не сагитируешь.
- Только если организуемся, что-то сможем, - ответил Валентин. - Киря, вон, зовёт, - он ткнул в сторону Кирилла, махавшего рукой.
Собравшись, вожаки совещались несколько минут - затем Кирилл объявил остальным:
- Будем делать так. Самые безбашенные, крутые пойдут в первом ряду, самые сильные и ответственные - во втором. Первые начнут собственно прорыв. Если всё путём, вторые - следом. Но если первых отбросят, вторые должны выдержать натиск - любой ценой! Сможем прорвать оцепление - все эти сотни тысяч за нами ринутся. Теперь - дальше. Нужен кто-то особо отвязный...
Пока Иван думал пару секунд, худой парень с техникума крикнул:
- Я!
- Иди сюда, - позвал его Кирилл. Когда тот вышел, спросил:
- Как звать?
- Влад.
- Так вот, Влад, будем друг друга страховать, если вдруг один струсит. Cейчас подойдём к ментам...
Дальше он объяснял Владу что-то совсем тихо, затем сказал ужЕ всем:
- Как только мент замахнётся, первый ряд - пошёл! Помните: оружия у них нет, а смелость берёт города.
"И да поможет нам Бог!" - подумал Иван.
После этого Влад с Кириллом двинулись к войскам и милиции. Люди сцепились руками, образовав две цепи, альтернативные оцеплению - первую и вторую. Валентин, Серёга и Илья встали в первую, Иван был во второй. События вступили в решающую фазу.
* * *
Взгляд Овсова следил за двумя фигурами, приближавшимися к рядам погон. Но душа внезапно унеслась далеко. "Мам, прости, - думал Иван. - Ни о чём не жалею, лишь об одном - что будешь плакать... Но, видит Бог, не ради славы - лишь в силу убеждения пошёл. Сейчас мы, возможно, сгинем, но Россия должна стоять ещё тысячу лет. И жизнь должна быть другой - лучше..."
19.10. Кирилл что-то сказал офицеру, тот замахнулся - и первые пошли! И не нужен был ужЕ никакой Зюганов. "Теперь сами себе режиссёры", - мелькнуло в мозгу Ивана. Вторая цепь пошла!
- Ура-а-а-а! - кричал бегущий в атаку Иван.
Другие тоже что-то кричали. Но, внезапно тормознув, первые стали отходить назад под натиском милиции и войск. Вот их ужЕ оттеснили вплотную ко второй цепи.
- Держаться! - орал Иван. - Не шагу назад!..
Подставив плечо отступившему авангарду, вторая цепь смогла сдержать натиск. Это стало ясно не сразу - лишь через несколько минут, когда "погоны" стали медленно отступать.
- Давай, давай, ребята, - хрипел Иван из последних сил. - Мы русские или нет? Вперёд!..
- Гой ты, Русь моя родная! - радостно крикнул рядом мальчишка-школьник, невесть каким ветром занесённый в атакующую цепь. День акции в столичных школах был объявлен неучебным - и самые отчаянные ребятишки проникли на площадь. Паренёк был счастлив - сгодился-таки программный Есенин ему, юному, рвущемуся в бой!
Рядом мелькнул неформал с синим чубом - тоже радостный...
* * *
...И всё ж натиск был отбит. Организованность и численность смогли сломить безумство смелых. Были задержаны ещё двое - как минимум. В эпицентре событий и лишённая дубинок милиция, и противники её действовали кулаками и пинками.
- Ранен, что ль? - спросил Ивана парень с испуганным взглядом. - Кровь у тебя...
19.30. Серёга раздражённо говорил Илье с Кириллом, что самые последние ряды в решающий момент не поддержали остальных - не рискнув соваться в пекло, они лишь вопили. Кто-то из тех последних ужЕ успел принять пивка (непонятно, где его взяли - магазины в районе акции, вроде, были закрыты). Теперь вся эта пьянь с трудом поддавалась даже минимальной организации.
- Ну чего? Фиг ли испугались-то?! - с презрением бросил пьяным волосатый парень в берцах.
Люди вновь начали строиться. Найдена палка - к ней крепят красное полотнище. Отставник в камуфляже учит знаменосца, как в случае опасности использовать древко в качестве штыка. Какой-то мужик машет перед оцеплением парой старых советских купюр.
- Чё за чудик?! - хихикнул панк в одной цепи с Иваном. - Махал бы новыми, а лучше б нам дал!
- Эй, дядька! - крикнул он махавшему. - Тащи новые - пригодятся!
- Здесь все, похоже, пьяны, - сказал другой сосед Ивана, высокий добродушный старик в берете.
- Я лично трезв. Вы, вроде, тоже, - ответил Овсов. Тут прозвучала команда: "Вперёд!" - и на сей раз на "погонов" ринулись все сразу.
* * *
19.45. Вновь отброшены. Стемнело, но никто не думал уходить. Какой-то дядёк на гармони наяривал "Любо, братцы, любо!" Панки вяло подпевали. Один из них, ужЕ бухой, вновь отхлебнул из фляжки.
- Заткните этого шута горохового! - вдруг заорал он, ткнув пальцем в гармониста.
- Ща тебя заткнём!
- Он же провокатор ельцинский! - не унимался пьяный панк. - Хватит его слушать! Айда строиться ментов гасить!
- Слышь, даун, ща тебя загасим - заорали остальные панки. - Враз от "белки"* вылечим!
- Чем лечить-то будете?
- Есть средство - "кулак в мордин".
В двух шагах от панков некий гражданин вещал о Ельцине.
- Нет никакого Ельцина! Умер давно и лежит в кремлёвских подвалах мумией, - уверял он людей вокруг.
- Ты ещё "в подвалах Лубянки" скажи! - с ухмылкой бросил рыжий парень. - По телеку мумия, что ль, выступает?
- А его выступления, эти обращения все - монтаж из старой хроники.
- Ага, из старой, - рыжий вновь ухмыльнулся. - Говорит-то о нынешних делах...
- А звукоимитаторы на что? - не сдавался гражданин. - Эти юмористы что хошь - самогО чёрта - за деньги озвучат!
Средь этого табора часть людей ждала дальнейших действий. Ждал их и Овсов, стоя рядом со стариком в берете, прежним соседом по цепи.
- Как Вас зовут? - спросил старик.
- Иван.
- А меня зовите просто "дядя Петя". Уж извините, сразу не представился. Иван, Вы коммунист?
- Нет.
- Значит, патриот?
Овсов кивнул.
- Иван, а Вы не знаете случайно, где здесь сегодня Партия?
Овсова изнутри как током дёрнуло.
- Если бы знать... А Вы что-то знаете о ней?
- Как не знать, Вань! Я даже на съезде их был - самом первом! Сегодня многие о ней спрашивали. "Где, - говорят, - их знамёна? Цитрусов где, Молодцев?" Вы ж видите, Вань, Зюганов не пришёл, радикальным коммунистам тоже не все верят... Думали, может, Партия народ возглавит. Видно, что-то у них стряслось, - дядя Петя вздохнул.
"Что б ни стряслось, такой шанс упустили!" - думал Овсов, помрачнев впервые за день.
* * *
20.00. Стало известно о разгоне участников "живого кольца". Часть их задержали. А на площади, отделившись от оцепления, капитан милиции объявил в мегафон, что акция должна завершиться. Это вызвало новый всплеск ярости - послышались крики, свист, над толпой вырос лес кулаков. Решив, что во всём этом гвалте его не слышно, капитан с мегафоном подошёл ближе к толпе. Сей поступок был опрометчивым, - люди бросились на него с кулаками! С трудом отбив его, милиция (ужЕ на расстоянии) требовала от толпы разойтись. Никто не уходил.
- А Вы откуда прибыли, с какого района Москвы? - совсем не в тему вдруг спросила какая-то женщина.
- Чего - "район"? Какой ещё "район"? - крикнул ошалелый Овсов - Не с какого я не с "района"! И ниоткуда не "прибыл" - всегда жил здесь, в своей стране... Я - русский с России, ясно?!
Тем временем "ноль два" объявила в мегафон: "Сейчас будут чистить площадь от мусора!"
- Сами вы мусорА! - крикнул рыжий парень, споривший о Ельцине.
- Что там? - спрашивал, вставая на носки, совсем мелкий пацанёнок.
"Этот-то отколь притопал? - подумал Иван - с дедом, бабкой, что ль?" Но деда с бабкой рядом не наблюдалось. Впрочем, такой пострелёнок мог прийти и сам - ужЕ сейчас, похоже, он ощущал себя неформалом. На синей курточке мальца блестели целых два значка - панковский и фанатский.
- Давай, подыму! - Овсов поднял мальчишку на плечи.
В тот момент, когда он опустил его на землю и малец, довольный, побрёл к метро, с одного края площади на людей двинулись поливалки. На другом её краю творилось и вовсе непонятное: солдаты и милиция, весь вечер стоявшие в оцеплении, вдруг в организованном порядке стали... бегом покидать свою позицию. Протестующих это ошарашило - никто ничего не понимал. Пока народ замешкался, противник перестроился и стал методично теснить людей с площади. Вот тогда и началась последняя, самая ожесточённая, попытка прорыва. Трезвые, пьяные, панки, ветераны, студенты, рабочие, отставники - все, казалось, пошли в ту последнюю атаку. Фанаты грянули "Оле-оле-оле-оле!" Невесть откуда на пути толпы возникла растрёпанная тётка.
- Расходитесь по домам, провокаторы! - кричала она. - Матерям России не нужен второй девяносто третий!
- С дороги! - заорал Овсов.
Тут же два мужика оттащили тётку в сторону. В следующий миг люди врезались в ряды погон - и понеслось! Кого-то, выхватив из оцепления, свалили на землю. Сразу несколько человек принялись плясать на нём. Поверженный поднял, было, голову, но один из плясавших тут же наступил на неё ногой. Взбешённый офицер рванулся помочь лежавшему, но с него сорвали фуражку, а сам он едва спасся бегством. Над площадью слышалось: "Ельцин - убийца!" Двое мужичков тянут камеру из рук зарубежного оператора:
- Дай сюды, поигрался - и бУдя!
Оператор что-то возразил на своём языке. В ответ один из мужичков проверил на прочность его волосы.
Солдаты и милиция стали медленно отступать. Похоже, они переоценили свои силы. Решив, что влёгкую вытеснят уставших, поредевших участников акции, они столкнулись с самым отчаянным сопротивлением. Не ожидав его, часть солдат и милиционеров испугалась. Больше всех перетрусили те несколько "погонов", что отстали от остальных и были буквально облеплены толпой. Со всех сторон к ним тянулись кулаки.
- Всё вам припомним: и девяносто третий, и реформы, и что жрать купить не на что, - под эти крики кто-то ужЕ рванул за вОрот мента, пытавшегося вызвать подкрепление.
- Не п-понял, - округлил глаза парнишка в форме.
- Ща поймёшь - вперёд ногами пойдёшь! - Овсов занёс над ним кулак.
ОМОН, не ОМОН, но на площади и впрямь возникли иные люди в форме - заметно выше и крепче стоявших в оцеплении. И все с дубинками! "Погоны" с оцепления, приободрившись, взялись за руки - и двинулись вперёд, пиная всех, кто, замешкавшись, был на пути. Один из протестующих споткнулся - и солдат хватил его ногой по голове.
- Твари, - огрызнулся волосатый парень в берцах. - Ведь дембельнётесь - к нам же в универ попрёте, сволочи! К тем, кого били!
Отступая, люди скандировали:
Ельцин-пьяная свинья,
Убирайся из Кремля!
Чтоб ещё больше затруднить сопротивление, в толпу запустили сотрудников милиции в штатском. До тех пор пока сотрудник не вынимал рацию, он был неотличим от протестующих. Теперь зачастую было неясно, кто рядом - соратники или переодетые менты. Вслед за ними - ряд за рядом - тесня народ, шли обычные сотрудники в форме.
Отходя, Овсов помог подняться двум упавшим, чтоб их не испинали "стражи порядка". Под ногами валялась тьма листовок и газет. Люди подбирали их, сминали в комки и, подпалив зажигами, бросали в наступавших. Впервые с девяносто третьего народ пытался строить баррикады из урн, ограждений и иных подручных средств. Иван свалил три стальных стояка из ограждений автостоянки. Всё это должно было хоть на миг задержать вытеснявших народ с площади. Пьяный панк заплетавшимся языком призывал остаться на баррикадах.
- Ты оптимист аль идиот? - спросил его дядёк с гармонью.
- Я - с-солдат р-революции!
- Слышь, солдат, тут сейчас всех оставшихся дубинкой отходят!
- Чихал я на них, - выдал панк в ответ.
Спорить было бесполезно.
У входа в метро Иван наткнулся на неформала с синим чубом, с которым был в цепи в самой первой атаке. Тот (явно не к месту!) о чём-то задумался.
- Уходи! Последних бить будут! - крикнул Овсов.
Похоже, вняв, неформал стал спускаться в метро.
* * *
...УжЕ в общаге Иван увидел в зеркале кровь на лице. Общим итогом акции стали трое раненых, шесть десятков задержанных и один умерший участник (сердце ветерана не выдержало...) О потерях войск и милиции не сообщалось.
Так завершилась последняя из Всероссийских акций 90-х, собранная под эгидой профсоюзов и ненадолго сплотившая почти всех противников власти.