Сабельникова Мария Валерьевна : другие произведения.

Ягодки для Яги

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прочла я тут у одного автора стёбную статью посвященную проблемам читательской критики на примере фанфика по Колобку и загорелась. Встречайте, фанфик по сказке Баба Яга и ягоды :))))

  За большой деревней, возле речки Древней темный лес стоял...
  Но не ходили в тот лес ни бабы ни девочки, потому как жила в нём Баба Яга, злая да жадная. Мужики за дровами ходили, конечно, но не за просто так. Несли мясо, пироги, овощи, варенье. Сунувшихся в лес без подарков либо леший кружил, либо Баба Яга околдовывала, либо и вовсе никто боле не видел.
  Так и жили...
  Пока не встретил староста на большой Ярмарке молодую девушку снимавшую со всех желающих сглаз, порчу и даже родовые проклятия за денежку малую. Но не это поразило старосту, мало ли таких по базарам да ярмаркам? Нет, поразило его объявление растянутое на опорных шестах - "Снимаю сглаз, порчу, родовые проклятия, изгоняю злых духов, нежить и нечисть, а так же зловредных чародеев и чароведов".
  Такой набор для балаганной чаровницы был слишком самонадеянным, а ну как придется по каждому пункту ответить. Хоть перед тем же злым чародеем, пришедшим на ярмарку.
  С такими мыслями встал староста Никодим в небольшую очередь и дождавшись, когда выйдет худющая девка с глазами на выкате, вышла она, кстати, с широченной улыбкой, вошел.
  В палатке было светло. Под холщёвым пологом был натянут еще один, из зачарованной ткани, а может и не ткани. Словно кусочек ярко-теплого летнего неба укрылся в палатке от серой хмари Паденя. Наискось от входа сидит на коленях девушка. Загорелая, с толстой косой цвета свежей древесной стружки, лоб охватывает плетеная тесьма, одета в беленую рубаху с шитым воротом и наручами, и синий сарафан без обережной каймы по переду.
  Пока Никодим неспешно усаживался на покрытый маленькой плоской подушечкой чурбачок и оглаживал начавшую седеть бороду, девушка молча разглядывала утоптанную землю перед своими коленками.
  - Здрава будь. - Он пришел, ему и первым кланяться, пусть девица моложе, незачем спесью меряться.
  - Долгих лет. - Откликнулась мягким грудным голосом чаровница. - Порчи, сглаза, проклятия на тебе нет, здоровье тоже радует. Страхом от тебя не веет. Так с чем же пожаловал?
  - Ведьма замучила, Баба Яга.
  - Видала я жителей тех деревень, коих ведьма замучила. - Жестко и чуть насмешливо отчеканила девица. - Они за твою руку упрячутся, за ногою жить смогут.
  - Твоя правда, - склонил голову староста, - так, она нас не мучает. Да только и житья нет. Вот, список наших покупок. Не сочти за труд.
  Чаровница взяла пробежала глазами по строчкам:
  - Варенье малиновое, варенье земляничное, брусничный узвар, сушеная голубика, грибы сушеные всех видов, мох голубой... вино заморское десять лет выдержки. Никак свадьбу господарьскую справлять вздумали? Только чью?
  - Вино Яге за дрова, а остальное и за вино не даст.
  - Странно. - Закусила губку чаровница. - Когда назад собираетесь?
  - Да завтра с рассветом, чего тянуть-то? Ужо всё закуплено
  - С вами поеду, погляжу что и как, там и о цене поговорим.
  Первое, что встретилось им после дня пути по холмам да перелескам - три ветряные мельницы на высоком холме, а ниже их одна водяная. Пусть на мелком ручье, но с запрудой течение получилось достаточным, во всяком разе именно об этом свидетельствовал бодрый перестук колес. Между холмом и двумя дорогами, на мельницы и прямоезжей, примостились добротные дома с огородами. Чаровница приподняла бровь, как-то привычней, когда мельник живет прямо на мельнице.
  За холмом начались поля, заиграли пастушьи рожки и возницы подстегнули волов и кобылок. Ехать за стадом по пыли да свежим коровьим лепешкам удовольствие - "подари врагу". За пастбищами рощица, чистая, светлая да ухоженая. За нею хлебные поля отделенные друг от друга такими же рощицами-перелесками. Сразу видно, хозяева в деревне живут справные, да и деревня далеко не маленькая. На околице дорога раздваивалась.
  - Там маслобойня и сыроварня. - Махнул кнутовищем конопатый возница с которым ехала вровень девушка. - Мы сейчас по домам, а ты езжай к старосте, у него дом справный, ночлегом никак не обидит.
  Чаровница тронула бока лошадки и нагнала первый обоз. Старший сын старосты, Пантелей, даже глаз не скосил, уверенно правя к центру деревни. Позади один за другим отставали обозы. Проехали повороты на соседние улицы, пересекли мощеную камнем площадь. Никодим перестал метаться верхами вдоль обоза нагнал девушку. Мой дом на том краю деревни, на самом берегу реки.
  - Как она называется? - Осведомилась усталая путница.
  - Деревня-то? Масловка на Древней.
  - Как? - Изумление, кажется усталость прогнало.
  - Масловка на Древней.
  - Это речку у вас Древней кличут, что ли?
  - Да. - Староста в недоумении, его сын всё так же правит лошадьми и кажется, совершенно не интересуется разговором.
  - А остальные реки новые что ль. - Фыркает чаровница.
  - Причём здесь новые, - Теперь уже Никодим изумлен, а Пантелей безуспешно давит улыбку, - она же Древняя, а не Старая.
  - Древний, - втолковывает, словно малому, девушка, - это такой старый, что никто и не помнит, когда новым был, или молодым.
  - А-а, не-ет. - Улыбается. - Наша речка прозвана за леса дремучие к самой воде спускающиеся, за кучу деревень, деревенек и деревушек на её берегах. Там вниз по течению их шибко густо, поля одной с полями соседней здороваются. За сплав деревьев до Плотницкой, что вон за Титьками. Ну, теми двумя вершинами. Видишь?
  Горы хоть и высились над деревней, но совершенно не подавляли. Да и горы ли это? Скорее высокие холмы, лишь хвастающие формой схожей с горами. Солнце садилось за спиной, освещая последними лучами подозрительно ярко зарозовевшие вершины. Девушка привстала в стременах. На мел не похоже.
  - Сосны?
  Объяснять не потребовалось. Пантелей и еще два оставшихся пока с ними возницы захрюкали в рукава, а Никодим издал довольный смешок.
  - Красные. - Гордо и дновременно ехидно сообщил он.
  - Так они же здесь не растут! - Аж подпрыгнула от изумления девушка, кобылка недовольно всхрапнула и попыталась ускорить шаг.
  - Они же только в неделе пути, в Приморье.
  - Деды и прадеды наши посадили. - Сообщил чей то довольный бас.
  - Ага, - подал голос молчун Пантелей, а лицо у него стало как у котяры.
  Чаровнице аж захотелось его веником отходить, за наверняка уворованную крынку сметаны.
   - А чо... то... титьки есть... без сосков... значится... не дело. - Загалдели хором мужики.
  Тут они выехали на взгорок с которого убегало аж три дороги и открылся просто замечательный вид на горы и широкую, удивительно прямую ленту реки.
  - Точно титьки, а речка словно коса промеж них. - Очарованно выдохнула молодица, разом позабыв только что рвавшееся с языка определение "охальники".
  - Ну, я приехал, ужо. - Выдал один из возниц, щелкнул по воздуху кнут и заспиной подозрительно заскрипело.
  Привыкшая, за время пути, к малошумному ходу крепко сбитых и хорошо смазанных возов чаровница оглянулась. Задний воз, запряженный флегматичным волом с белым ухом выворачивал в сторону, стремясь объехать товарищей.
  - Вы, может ещё полюбуетесь, а меня вона заждались. - Прижал руку к сердцу раскланиваясь.
  И впрямь. В открытых воротах стоящего за перекрестком дома стояли две женщины в окружении трех мальцов. Одна из них - необычайно высокая и одновременно словно квадратная, во вдовьем уборе, комкала в руках передник, словно вытирая руки. Вторая статная, в нарядном сарафане и шитом речным бисером кокошнике, формой походившем на жесткий берет приморцев, держала в одной руке кубок в другой плоскую тарелочку с закусью на расшитом птицами рушнике.
  Вот только дом за воротами был не обычный, широкий без второго этажа. Староста меж тем попрощался со вторым возницей сворачивавшим налево, там дома были как везде в два этажа, да с высоким чердаком.
  - Нам туда. - Обронил Пантелей направляя кобылку на правый путь.
  Прямо дорога упиралась в крепкий широкий мост и терялась за ним в лесу и впрямь начинавшимся от самой воды. Лес стоял стеной, словно не зная, что порядочным лесам следует начинаться с опушки. Или гордо игнорируя это правило.
  Правый путь являлся проулком соединяющим две параллельные улицы. В конце второго огорода, дорога резко нырнула вниз. Дома стоявшие во дворах на косогоре были занятной формы обусловленной проблемной местностью. Но дом у реки, стоявший на одной линии с приземистым домом давешнего возницы был кой-то уж совсем несусветной архитектуры. Он был построен так, что бы его крыша не возвышалась над крышей заднего соседа, при этом она была так изломана словно состояла из множества разных крыш.
  - Это мой дом. - С гордостью пояснил Никодим. - Погоди, скоро с переда его увидишь.
  - А почему тот дом такой плоский и твой выстроен так, что бы ни на палец не выше быть? - Озвучила накопившиеся удивление гостья.
  - А что бы с того перекрестка вид на Титьки для всех сохранить.
  Чаровница только глазами захлопала.
  - Да, - огладил бороду Никодим, - старики сказывают, что давно, когда деревня была еще маленькой горы были хорошо видны с площади. Но потом семьи выросли, доходы стали больше и дома перестроили. Когда деревня доросла до реки, было решено не повторять старых ошибок, пригласили ученика архитектора и он нам построил два дома, Севастьянов и мой, да еще сады распланировал так, что бы деревья обзора не закрывали.
  Проулок пересек широкую улицу и бодро скрылся между двумя заборами, а путники повернули налево и еще раз налево, в широкие настежь распахнутые ворота.
  Спереди дом старосты походил на кружевной ларец с затейливой крышкой. Осеннее солнце раскрасило небо в багряно-лиловые оттенки от чего казалось, что дом-шкатулка укрыт шелками.
  К Никодиму шагнула женщина похожая на лесной бук - такая же тонкая, прямая и темная. И судя по взгляду такая же твердая.
  - С возвращением, муж мой. Испей чарочку с дороги.
  Опустевшая чарка была передана смуглой большеглазой девочке, а рулетик из сыровяленого мяса с какой то начинкой был вложен ему прямо в рот. Слева тот же приём оказывала Пантелею маленькая пухлая хохотушка с таким огромным животом, что оставалось только гадать сколько же деток разом там помещаются? А впрочем, зачем гадать? Чаровница чуть прикрыла глаза, трое, три совсем готовых посетить этот мир пацана, она улыбнулась и тут при очередной вспышке смеха один из пацанов продвинулся, а жизненная сила женщины и детей слажено запульсировала.
  - Ой, не стоит мне так смеяться! - Схватилась за низ пуза женщина. - Сейчас батюшке поклонюсь и руки тебе умою.
  Мерцание было очень знакомым и слишком сильным для обычных предвестников, значит...
  - Я гостью привёл, встречайте. Чаровница, хочет на нашу Ягу посмотреть.
  - Здрава будь, чаровница, будь гостьей в нашем доме. Я Велина, Старшая Дома. - Давешняя большегазая девчонка подала матери, а кем она может ей быть с таким то сходством, резной ковшец. - Отведай медового взвару с дороги.
  - Благодарствую. - Приняла ковшец и заметила, что Пантелея уже тянут к умывальному тазу стоящему на высокой скамье у крыльца. - Пантелей, позже умоешься, за повитухой беги!
  На неё уставились с изумлением.
  - Я чаровница, или танцовщица? Еше чуть и ловить пацанов в этот тазик сам будешь.
  Все сорвались с места одновременно: жена старосты повесила рушник дочери на плечо и развернувшись бегом кинулась к невестке; две голоногие девочки не старше семи годов целеустремленно метнулись в дом; сразу три разновозрастных парня свхатили ведра и наперегонки рванули в угол двора к колодцу. Пантелей побледнел, покраснел, резко выдохнул сквозь зубы и рванул к воротам
  - Сколько их там? - Крикнул на бегу чаровнице, которая в этот момент приложилась таки к узвару. Давиться и захлебываться она не стала, просто показала три пальца удерживая ковшец одной рукой.
  -Трое!! - Лосем на гоне взревел Никодим.
  Простучали по дороге копыта, а интересный звук, звонче чем по земле, глуше чем по камню, никак деревянную мостовую толстым слоем пыли присыпало. Это каким деревом замостили, что такое обращение терпит? Варианты, конечно есть, но для деревни любой из них слишком дорог.
  Девочка приняла ковшец и вложила в рот чаровнице медовый коржик.
  - Пойдём, полью, пропылилась в дороге-то.
  Девушка умылась, утерлась услужливо поданым рушником, а потом всенях изумила большеглазую до икоты. Сняла с себя верхнюю рубаху из крашеного льна хитрого кроя позволяющего сидеть на лошади по мужски и не срамиться. Скинула сапоги и как была в штанах да нижней рубахе в живницу шагнула.
  - Так нельзя!
  - Некогда. Слишком часто близнецы начинают дышать одновременно.
  -Туда! - Опорки она снять успела, а обмотки нет и сейчас едва не упала наступив на размотавшуюся полосу.
  Чаровница вошла в освещеную десятком масляных ламп комнату. Судя по широченному сундуку с плоской крышкой - супружеская спальня. Возле печной стенки младшие девочки ставят тяжеленный кувшин с водой в половину их роста. Роженица онаружилась у соседней стены, на высоком сундуке на коленях упираясь руками в специальный уступ. В каждом доме в супружеской комнате, или закутке есть такой. Вот только пульсация слишком быстрая, еще чуть и быстрые роды превратятся в стремительные, а там и до беды недалеко. Чарами придержать - жизни основу спутать, потом не то что хороший узор, вообще никакого не выйдет выткать. Будет не жизнь, а комки, да разводы невнятные.
  - Надо её на спину положить.
  - У нас другие обычаи!
  - Слишком быстро рожает, детей покалечит, на спине будет чуток помедленней.
  - А чарами не можешь?
  Чаровница уже помогающая спуститься стонущей женщине резко замерла и оглянулась на держащую белое полотно Старшую Дома.
  - Ты хоть знаешь чего предлогаеш-ш-ш?
  Ответом были полные недоумения взгляды, даже идущие одна за одной схватки у роженицы прекратились. В этот миг в комнату буквально ворвалась невысокая, коренастая женщина. На голове туго замотаный платок, она на ходу одернула подол широкой родильной рубахи.
  - Что тут происходит? - Голос властный резкий.
  - Чаровница, вот, требует на спину положить. Чарами притормозить не хочет. - Нажаловалась Велина.
  - Ты повитуха?
  - Дочь повитухи. Так медленее пойдёт.
  - Клади. Худа точно не будет. А чарами, конечно можно, - ловко перехватила у замершей девушки снова скорчившуюся роженицу, - ежели "счастья в жизни не будет" не цена.
  - А-А-А-А!!!! - Впервые подала голос рожающая.
  - Дыши, как собачка, жарко собачке, дыши!
  - Ха-ха-ха-хы-хохохохохохохо-хауауа!
  - Дыши! Криком ты ему навредишь.
  - Ха-ххуху...
  - Молодец, отдохни.
  Старшая налила в таз немного воды, намочила тряпицу и начала отирать лицо невестки. Чаровница напряженно вглядывалась в большой живот.
  - Хахаха-ха-хахах-ааах-хахаха-ха-ха-хааа!
  - Дыши, дыши, рано ещё.
  - Не удобно.
  - Мы тебе ноги подержим, в нас упрешься. Сейчас хорошо идёт.
  - Хаха-хах.
  - Тужся.
  - Ыыуаыыыууу!
  - Уа-уа-уааа!!!
  - Ох, богатырь какой! Как остальные?
  - Держу.
  - Что же им теперь счастья не будет? - хором прошептали свекровь и невестка.
  - Будет. Это другое. - Не до болтовни, удержать бы от вдоха.
  - Уааа!!!!
  - Мелкий, как котенок, а орет аж в ушах звенит. - Восищенно цокнула языком повитуха. - Омой его Старшая.
  - Ха-ха...
  - Молодец, дыши... дыши... теперь...
  - Уа-уауауау-уаа!
  - Оть! Все высказал! Знать накипело у парня-то.
  Чаровница на мгновение подняла взгляд, повитуха широко улыбалась, в уголках глаз слезы, а за спиной словно полупрозрачные крылья. Дар. Не слабее чем у жрецов. Такая может ребенка спасти, просто здоровья пожелав от всего сердца.
  - а-а-хах! Ыыы...ух
  - Кхны, кхны, аааа-уа-уау!!
  - Сейчас я их проверю. Вдруг за кем не уследила?
  Ксчастью в легких все было прекрасно, только у третьего чуток слизи набилось в горлышко. От того и кашлял. Но с этим быстро и умело разобралась повитуха. А потом как то очень озабочено стала протирать руки.
  - Что-то на седце у меня не спокойно. Сейчас послед выйдет, Нину посмотрю и пусть меня кто из твоих к Степану-мельнику проводит. У его Малены дочка попой вниз сидит, что-то гложет меня...
  - Я скажу, - вызвалась чаровница, - я боле здесь не нужна.
  - Супай с благодарностью. - Хором ответили женщины.
  В общей комнате - живнице, в красном углу стояли три резные и расписные люльки, чаровница про себя отметила, что в этой части страны люльки не принято подвешивать к потолку. И что про тройню повитуха давно сказала, но они еще и у неё перепроверили. Рядом с ними сидели новоиспеченные дед и отец, и вид у них был изумленно-радостно-легкий, словно выпили чарку хмельного меда, а он на сушеных мухоморах оказался настоян. Девушка озвучила наказ повитухи.
  - Не, ему нельзя. - Отмер староста. - Вишь, глядит и не видит. Да и я... голова легкая, без хмеля пьян. Вона, дядья печеные! Кто повитуху к Степке-мельнику верхами проводит?!
  Парни сновавшие на равне с девочками украшая живницу и выставляя на стол дополнительные явства (угощение по случаю рождение детей, содержит специфические блюда и обширней, чем по случаю возвращения), переглянулись. А потом, глаза чаровницы стали большими и круглыми, как у совы. Старший, детинушка с жидкими юношескими усами и братцы-погодки встали в кружок и старший затараторил:
  - Из-за леса,
  Из-за гор,
  Идёт дедушка Егор.
  На плече несёт топор.
  Кого тюкнет - будет вор.
  Выпало вести среднему. Чаровница ошарашено посмотрела на Никодима.
  - Не-е, они всегда так, кому что делать решают. - Ответил на не высказанный вопрос староста.
  - Мне бы переодеться с дороги.
  - Марыся!!! - Рявкнул староста.
  - Она в подполе... - Пропыхтела младшая девочка подтаскивая к столу ведерную бутыль хмельной настойки.
  - Тогда ты, Марья гостью в баньку своди. Да в светлицу, рядом с вашей девичьей посели.
  - Да, батюшка. Юра вашу кобылку расседлал и в конюшню поставил, а сумки в сенях сложил. Попариться как следует не вышло, едва смыла с себя дорожную пыль привели омывать Нину. Светлица была маленькой, одна стена - обложеный камнем дымоход, окно треугольное, потолок очень интересной формы, но разглядывать некогда. Приглашение к столу получено едва не в бане.
  Застолье было в тесном семейном кругу, традиционное место повитухи накрыто вышитой салфеткой, для неё на блюдо складывают лучшие куски и не важно, что сама повитуха давно уехала. Провожатый уже вернулся, рассказал:
  - Матрёна не зря волновалась. Меня выпроводили не сказав, но на полпути повстречался Степан-мельник дюже бледный. Выпили за благополучный исход у Малены - стоя.
  Засиделись допоздна. Под конец к гостье подсел староста и проникновенно глядя в глаза спросил:
  - А скажи, честно мне, чаровница, поможешь деревне? Вот, как на духу.
  - На столе я видела рыбу, дикую птицу, зайцев...
  - Крольчатня на мельнице.
  - Грибы свежие. Значит ходите в лес-то.
  - Гриб-бы в междупольях растут, там даже один малинник прижился, но маленький пока. Вокруг княжьего пути на двадцать шагов в глубину изредка можно найти землянику. Птицу и рыбу даёт Древняя, над ней баба Яга не властна. Долина до Титек, большая её часть, под господарем, как и все леса перелески мимо которых мы хеали до самых мельниц. Сама знаешь, Стена Права не пустит. Так что?
  - Нравится мне ваша деревня. Можете прозывать меня... Беляна. О цене завтра поговорим, на трезвую голову.
  - Спокойной ночи, Беляна. Марыся!!! Гостью проводь, да лампу ей... там... засвети... в светлице в общем.
  Проснулась чаровница поздно, за окном светило неверное осеннее солнышко. Встала, отметила тканые дорожки половичков, коих ввечеру ещё не было. Подошла к окну и распахнула ставни. Окошко разделено толтыми резными столбиками на три узеньких, даже ей не пролезть. Только ствани общие. Под окном остро изломанная крыша. Если это девичья светлица, то предосторожность не лишняя. Вид на сад, реку с лесом и кусочек заднего двора. Вечером можно любоваться закатами.
  В углу у двери умывальник. Постель на большом сундуке, лавки вдоль стен. На полках три масляные лампы, на медном блюдце кресало и жгутики тонко надраного лыка.
  Едва разобрала сумки пришла Марыся звать на обед. Хорошо вчера посидели, аж полдня проспала. После обеда сообщила бодрому старосте цену: два золотника и быстро результатов не жди, наскоком её не возьмёшь. Оставив Никодима переваривать цену, ну и обед заодно. Вышла погулять по деревне. Первое впечатление, крепкой зажиточной деревни, подтвердилось. Везде стояли добротные дома, ухоженые дворы. За исключением двух явно недостроеных, даже еще не домов, а так, срубов. Дворов вокруг них еще не было, значит молодые от отцов отселяются. А обычных для других деревень, покосившихся домишек голытьбы не было. Словно не водились здесь ни лентяи, ни пьяницы.
  Присела возле девочки тетешкающей новорожденного младенца в долблёной люльке и приглядывающей за ещё двумя карапузами . Карапузы пекли пирожки возле кучки песка и лопотали что-то ритмично-безсвязное, наверно потешку.
  - Можно рядышком отдохнуть?
  - Конечно. Вы та чаровница, которую староста из города привёз?
  - Да. Вот хожу, на вашу деревню любуюсь. - Девчушка разулыбалась, раскраснелась не хуже клена у ворот. - Только не пойму. А где бедные.
  - Какие бедные?
  - Ну знаешь, всякие лентяи, лодыри, пьяницы, или те кто слишком много детей наплодил и теперь прокормить их не может толком.
  - Лодырей и пьяниц у нас точно нет, не держатся.
  - Как это?
  - А как на лавке лежать, когда каждый день мужики ходят: пойдём рыбку ловить, пойдём утиц бить, пойдём плотничать научу, пойдём шорничать научу. Уж на что Свист косоруким был и то к делу приладили, теперь коров пасет да свистульки для малышей делает. Голосистые-е. А пьяни у нас давно не рождалось. Последним мой дядя был. Как поняли, что он за хмельное родню не пожалеет, так вывели за околицу и пинка дали. А про то, что детей не прокормить. Так чего не прокормить, земля добрая, родит исправно и хорошо. Это скольких нужно за раз родить, что бы прокормить не получилось? Скажи.
  - Ну я видела одну такую семью у них каждый год подитю, восемь было, мал мала меньше.
  - Не может такого быть! Женщины так часто не рожают.
  - Интересно. А как часто женщины рожают?
  - Ну это же всем известно!
  - А тебе нет.
  - Знаю.
  - Не, маленькая ты еще. Считать не умеешь, только важнячаешь.
  - Женщины рожают когда молодые одного ребенка в три лета, когда становятся зрелыми то одного в пять лет. Вот.
  - Ну надо же, такая маленькая, а умная. Вот скажи тогда, это как? Сестре твоей месяц, а братикам годик с месяцами.
  - А вот и не угадала, хоть и чаровница. - Девочка вскочила и закружилась на одной ножке хлопая в ладошки.
  Карапузы отвлеклись от песка и засмеялись. Откружившись она показала Беляне язык и плюхнулась на лавку.
  - Это моя сестрица младшая, ту ты права, - начала она поучающим тоном, сложив ладошки на коленях. - А они мне не родичи, да и друг-дружке братья двоюродные. Сыновья Григораша и -Олёши. Они сами двое из ларца одинаковы с лица и жен нашли таких же. До сих пор вся деревня путает, которая Мариука, а какая Олеся. Свадьу в один день играли, наряды до последнего стежка одинаковые. Меня пригласили венки подавать. Ой! Что было!
  Девочка закрыла щёки ладошками и закачалась, глаза её сверкали ярче полированого обсидиана на слонце.
  - Жрец Живы, весь такой важный вышел, глянул и глаза стал тереть. Потом один глаз зажмурил, глянул, лицо вытянул, опять глаза протёр. А потом к статуе богини повернулся, руками всплеснул и говорит: "Вот ей-ей же не пил!". Тут все как начнут хохотать. Жрец стоит с удивлённым лицом, а народ чуть по полу не катается. Потом он понял и давай ругаться, что так подшутили не предупредив. А народ уже и не может, кто икает, кто слезы вытирает, кто свиньёй верещит. Обряд пришлось начинать сначала. Ну, вот, ты плачешь. А почему?
  - Н-не, всхрюк, у-у-у-у! - Замотала головой уткнувшаяся в колени лицом чаровница.
  - Чего? Тебя Жива тоже наказала, по свинячьи говориь заставила, как тётю Весту тогда?
  - У-и! Н-е-ет! Смею-усь! Всхря. Ха.
  - А-а-а.
  Когда Беляна подняла красное от смеха и слёз лицо, девочка подала ей чистую тряпочку и добила.
  - Так я дальше тебе обскажу.
  Чаровница только глаза вытаращила. Приободреная сплетница снова сложила ладошки на коленках.
  - Когда у них в один день детки родились, жрец к дому прибежал дорожку перед воротами протоптал. У Марфы тогда ученица еще вдругую деревню не съехала, так что они их вдоём обихаживали...
  - А почему съехала?
  - Вдовая она была, замуж вышла. Что же тут непонятного?
  - Ну я не знала.
  - А нуда, ты же пришлая. Так слушай сюда. Когда они из ворот вышли, жрец к Марфе: "Сколько?"
  Та:"Двое", жрец: "Каждая?!". Марфа: "Спокойно! Всего. Каждая по одному горластому сыночку принесла", а жрец наш: "Слава Живе!!!". Так заорал, собаки перепугались, а наш петух решил, что чужак на дворе. Распушился, рыльями захлопал, забегал, а потом закукорекал в неурочный час. Жрец же, говорят сначала напился так, что на четвереньках домой возвращался, а как протрезвел закатил благодарственную службу Живе. Вот так.
  Тут малышка закряхтела, заплакала. Маленькая нянька под неё руку сунула.
  - У-у-у, пеленки менять. Матвей, Никодим, пойдёмте цыплят кормить.
  - Дя-я-я!!!
  - Прощевай, ещё заходи.
  - Зайду, весело с тобой, как звать тебя?
  - Олеся я.
  - Прощевай, Олеся.
  В этот день удалось осмотреть крольчатню, маслобойню с сыроварней, кожевенная мастерская стояла в низинке на отшибе и заходить туда совершенно не хотелось. На главной площади обнаружился колодец, стоял он не в центре, а в стороне оставляя много места для гуляний. Рядом с ним стоял немного необычный дом встроеный в забор рядом с воротами. Дверь дома была распахнута, а над ней был приколочен фигурный щит с настоящими, хоть и великанских размеров ложкой и двузубой вилкой. Намёк прозрачный. Внутри чисто, занавески, салфеточки, за стойкой никого. Возле стойки дверь на кухню, там ещё холодная печь.
  - Ой, здрастье. - Это рыжий, конопатый парень с до того нахальной физиономией, что руки зачесались полотенцем скрученым вытянуть, так, на всякий случай. В руках у парня щепки и береста -на растопку.
  - У вас харчевня, да? Не накормите.
  - Накормим. Только здесь не готово ещё. В дом пойдём, только печку затоплю, ага? Мы ввечеру открываемся, когда работнички заходят за чарочкой. А, ты же, чаровница, у старосты гостишь.
  - До старосты не дошла, вас увидала. К вам значит лучше ужинать заходить?
  - Тю! Упаси тебя боги! Девица, красивая, одна, среди подвыпивших мужиков да прней, еще худое подумают. Обедать пошли, мамка дюже знатно готовит.
  Готовила его мамка, тоже рыжая как огонь и впрямь очень вкусно. Только наедаться не велела, сказала старостина Старшая обиится, ежели припасенный для загулявшейся гостьи обед пропадёт. Поняв, что придется обедать дважды чаровница тяжко вздонула. Рыжий мыкнул и расплылся в такой понимающе-ехидной улыбочке, что у девушки ложка в руке пеплом осыпалась от сдерживаемого желания треснуть. Вот что с ней такое? В гостях ведь. И парень вежества не нарушал, а побить руки зудят мочи нет.
  - Это у него с рождения. - Неполнятно пояснила озяйка подавая гостье другую ложку, яно только что струганую для кого-то.
  - Что с рождения? - Не поняла чаровница.
  - Ехидство вызывающее желание немного побить. - Улыбнулась мать и превратила несостоявшийся подзатыльник во взъерошивание вихров. - Его так часто трепали на улице, что Зар стал очень ловким, шустрым и дерется лучше всех парней в деревне.
  - Зар, это Зарев?
  - Нет, меня Светозаром назвали. А тебя как прозывать, красавица?
  - У чаровниц имя не спрашивают. - Дала таки подзатыльник мать.
  - Я прозываюсь Беляна.
  Зар уткнулся носом в кружку и по кошачьи скосил один глаз. Жизненная сила его потянулась к девушке и словно огладила край её кокона Силы. Беляна снова тихонько вздохнула, кудаж без ухажора приличной девушке то?
  После второго обеда осоловевшая девушка пошла в сад. Села в плетеную качалку, рядом с низенькой скамеечкой и задремала разнежившись. Разбудила её большеглазая. Бледная, глаза на поллица распахнуты.
  -Там Марфа пришла, помощь просит.
  Марфа робнаружилась в сенях, усталая до черных кругов под глазами, встрепаная.
  - Помоги, чаровница, сними проклятье с дочери Милены.
  - Пошли скорей. - Аж ноги захолонули, проклятие плода в утробе страшная вещь, оно уродует маленькое тельце, иногда безвозвратно.
  К дому мельника они почти бежали. Степан встретил их в дверях, бледный с лихорадочно горящими глазами, бухнулся на колени.
  - Помоги!
  - На руки полей мне.
  Вскочил, кувшин из дрожащих рук едва не выскальзывает. Пальцы в щепоть:
  - Спокойно, - движение словно снимаем покров, мужчина дышит ровнее.
  В спальной комнате пахнет потом и кровью, а еще обреченностью. Женщина стонет и подвывает сквозь зубы. Рядом с постелью на столе обложеный свернутыми полотенцами сверток. Слишком большой для новорожденного. Голова просто огромная и неправильная. Осторожно подошла, убрала прикрывающую тряпицу. Сразу над глазами провал, из центра ямы тянется жгут к пульсирующему мешку - мозгу девочки.
  - Расколдуй дочь, чаровница. Молю-у-у!
  - Как ты только родить смогла, такую громадную?
  Жизненая сила неровно пульсирует, виден комок подпитывающего благословения, неумелого, от души. Явно Марфа молилась, что бы дочка живой родилась. Все перемешано, взболтано, но черных нитей проклятия нет.
  - Она не проклята, Милена.
  - Да?! А это что?!! - Голос несчастной женщины срывается на визг.
  - Уродство. Причем смертельное.
  - Исцели её, ты же чаровница!
  - Чаровница, а не Жива. Тут не целить надо, а переделывать.
  Женщина заметалась, заплакала. Она то умоляла помочь, то ругалась и гнала прочь, вот только уходить нельзя было, помимо больших разрывов имела место лопнувшая лобковая кость. Само такое не зарастёт. Из стенаний стало ясно, что Милена здорова, Степан здоров, а детей не получается. Три раза скинула, теперь такое.
  - Вот что, ты в родах не только порвалась, но и поломалась, я тебя полечу.
  - Не хочу, дочь не спасла, убирайся.
  - Или лечу, или о детях забудь!
  - Всё равно не получается.
  - К Лютеню жизненое полотно твоё успокоится я тебя на предмет хитрого проклятия посмотрю.
  - Милена, угомонись и дай себя вылечить. Может и впрямь нас с тобой кто проклял.
  Лечение было трудным и болезненным, но успешным.
  - Мы её в лубки закрутили, будешь за ней ходить пока не снимем. Молока больше и творога давай.
  Пока говорила осмотрела Степана, потом прошла по дому, двору и саду с огородом. Нигде ни зависти, ни злобы ничего. Даже соседского пожелания в дурную минуту нет. Остается ждать Лютеня.
  Последующие дни были похожи, проверить как Милена, задумчиво погулять вдоль реки. От вылазки в лес пришлось отказаться, на мосту было насторожено сразу два заклинания сообщавших кто идет Лешему и Яге. Лесной берег тоже опутан сетью. Не проберешься, а летать Беляна не умеет.
  Одним ранним туманным утром, что-то подняло девушку до светла и погнало в левую часть деревни, всё дальше и дальше, на окраину до которой она ещё не добредала. Вскоре стал слышен звонкий перестук кузнечных молотков. Ворота на кузнечный двор распахнуты, видна кузница в которой машет молотом здоровяк-кузнец. Мимо Беляны на двор прошла женщина несшая на руках худенького мальчика лет десяти. От пары явственно пахнуло Силой. Женщина дала мальчику костыли и осторожно поставила на землю. Он улыбнулся, сказал "до вечера" и поковылял к незамеченному сразу дому. Судя по мохнатому кому жизни - необученый чародей.
  - Погодите. Ваш мальчик чародей.
  - Жрец говорил, только толку то? - Пожала плечами женщина.
  -Толку? Чародеи увечными не бывают. Я чаровница, если захочет основам обучу, себе ноги вылечит.
  -А друзъям? - С надеждой спросил будущий ученик с крыльца.
  Его мать просто закрыла рот платком и беззвучно рыдала.
  - Как будешь учиться. А что с друзъями?
  Он не ответил, только головой в сторону дома мотнул. Вошли. Светло. У окна горбатая девочка, почти девушка крутит шлифовальный круг, у маленького горна мальчик лет семи пристраивает на угли маленький плавильный тигль. Юный плавильщик привязан к скамье на колесиках, руки хитро скрючены и плохо слушаются.
  - Я здесь учу увечных детишек работе с металлом, ювелир из меня никакой, но как брошки, гребни ковать показал, а дальше они своими светлыми головами додумывают. Ну и я, когда могу, то подсказываю.
  Подошедший сзади кузнец заставил вздрогнуть от неожиданности.
  - Нет, друзей твоих я сама подлечу, а то поздно с костями работать будет. А ты себя, а потом начнешь изучать другие разделы чародейства.
  - Нет! Я стану чародеем-целителем! В Сосновке этим летом девочка без руки родилась, а в Плотницкой год назад бревнами трех мужиков убило, одного поломало так что теперь трупом живым лежит.
  - Что бы стать хорошим целителем придётся поехать в Хорос, это очень далеко. Там экзамен держать. Хватет таланта бесплатно научат, нет - только за плату.
  - Ничего. Соберем ему деньги на поездку. А может и на плату наскребем. Свой чародей-целитель, дороже монет.
  Чаровница удивленно посмотрела на кузнеца. Странное место эта деревня, дома строят так что бы видов красивых сельчан не лишать, лодырям дело по душе подбирают, увечных мастерству обучают, сейчас вот, кузнец уверено говорит, о долгосрочном займе для будущего чародея, причм сразу за всю деревню. Словно нету у них тех, кому сиюминутная выгода важнее будущих благ. Удивительно.
  Договорившись с матерью юного чародея, с говорящим детским именем Ждан, что придёт к ним домой пасле ужина, Беляна решила осмотреть эту часть Масловки. Уходилась так, что к обеду ноги гудели.
  Когда на столе появился сбитень с пирогами чаровница решила высказать все накопившиеся вопросы.
  - А нам по другому нельзя, деревня-то у нас вольная, только князю налоги платим. Нам нельзя ругаться, злобиться, да жадничать - мигом господари к рукам приберут. Вон плотницкие как везде жить решили и переругались промеж собой, подозрительно быстро да крепко. Теперь у них господарьский управляющий сидит, не то что бревна, ощепье считает, после работы стружку сметают и сдают на вес. Что бы ложку себе смастерить материал выкупают.
  - Стужку зачем?
  - О! Это тебе надо своими глазами увидеть. Идём.
  - В небольшой комнатке, почти закутке хозяин вершил все расчеты. На небольшой полочке возле окна стояло чучело хорька сражающегося с небольшой змеёй.
  - Какая прелесть. Такой необычный цвет шерстки.
  - Ты поближе погляди, можешь руками потрогать. - В голосе хозяина довольства хватит, что бы намазать на хлеб.
  При ближайшем рассмотрении когти оказались вырезаными из дерева. Осторожно коснулась кончиками пальцев, оглядела - дерево. Всё дерево, от чешуи до последней шерстинки. В недоумении оглянулась на улыбающегося Никодима.
  - Стружка.
  - Это же труда сколько!
  - И стоит не мало. Но главное, красота. Я обещал Нине на рождение первенцев аквариум с деревянными рыбками подарить. Завтра поеду, если хочешь поедь со мной.
  Плотницкая и впрямь производила впечатление, двоякое. С одной стороны дома поменьше и пониже чем в Масловке, с другой кое где потемневшая от времени резьба удивительной красоты. Сушащиеся под навесами столики и прочая мебель достойная княжеских палат и бедно одетые женщины идущие за водой. Аквариум смотрели в салоне, именно так гласила вычурная надпись на единственном резном и расписном тереме. Внутри было царство деревянной красоты. Мебель и статуи из дерева и стружек, картины, стенные панели, двери и наличники, шкатулки и безделушки. Аквариумов оказалось два. Один стеклянный, запаянный с рыбками и водорослями закрепленными на волосе. И второй немного странный, прозрачный и матовый одновременно с тонкими полукруглыми распорками замаскированными под водоросли. Как оказалось это сеть. Сеть сплетенная из человеческих волос. В один волос толщиной.
  - Как?!
  - Есть у нас такая умелица. - Гордо выгнул тощую грудь торговец.
  От их движений воздух колыхнулся и рыбки словно ожили. Заколыхались водоросли, заструились хвосты, плавники шевельнулись. Беляна невольно ахнула.
  Тут в салон вошел человек в богатой, но явно не господарьской одеждой. Продавец ему тотчас закланялся с заискивающим выражением лица.
  - Ну и зачем ты им сетчатый аквариум показываешь? - бросил через губу вошедший, - Всё равно у них шесть золотников на покупку не будет.
  - Это же Масловские, господарь управляющий, они там богато живут.
  - Не на столько, - резко оборвал поток зависти Никодим, - я покупаю стеклянный.
  - Один золотник и шестнадцать серебряных. - Отчеканил продавец.
  Деньги сменили руки и продавец начал ловко паковать стеклянный аквариум, что бы в дороге не дай боги не раскололся.
  Падень прошёл в знакомстве с деревней, избавлении отдельных жителей этой и соседних деревень от затейливых проклятий, обучении юного чародея и присмотр за выздоровлением Милены. Итогом стало знание - Баба Яга за что-то очень взъелась именно на жителей Масловки на Древней. Другие деревни имели право на сбор ягод и грибов, правда в лукошки в которые могло поместиться не больше двух кулаков собирающего и не больше одного лукошка в год. Но могли.
  Незаметно наступил Снежень. Задули холодные ветра и чаровница спохватилась, зимней одежи у неё с собой нет. Пришлось идти к скорнякам. А у тех: кожа бычья, шкурки кроличьи, кожа рыбья, кожа свиная и всё.
  - Да ты не сумневайся, - успокаивал Беляну мастер скорняк Матвей, - мы шкурки тонко выделываем. они тонкие но тёплые. Снаружи пушистый кролик забитый прошлой зимой, внутрь поставим летнего кроля, он не такой пушистый за-то плотный. Сапожки делаем так: валяем шерсть и сверху обшиваем кролем. Украшаем и тепло и красиво. Да ещё уты делаем из рыбей кожи.
  - Что за уты такие?
  - Что? Не слышала? Это ты зря, красавица. Уты это мешочки с плотным следом. В распутицу, или в оттепель одеваешь их на сапожки и мокрый снег, да талая вода не страшны. Да ты не сумневайся, до снегу успеем.
  А дома её начал расспрашивать Никодим. Очень расстроился, что пока победить Ягу не выйдет. А на прямой вопрос о причинах такой нелюбви дал дельный совет - адрес самого старого жителя Масловки, деда Анрея.
  Вот тут-то и поджидала чаровницу неудача. Сначала родня Анрея её пускать не хотела утверждая, что говорить не станет и не о чем, потом вышел сам дед и с крыльца обложил её и по отцу и по матушке. Сухой как палка, полностью лысый старик кричал надтреснутым голосом мало не на всю деревню, что заезжая чаровница только деньги с деревенских поиметь хочет, что неумеха бесстыжая, что все чародеи, чаровники и чароведы зло и добрым людям с ними нельзя иметь дело. Да много чего кричал. Беляна ни отвечать, ни прощаться не стала. Молча развернулась, хлестнув светлой косой по тёмным от времени опорным столбам у ворот и ушла не оглядываясь. Со старыми, пьяными и больными не спорят.
  Занятия с Жданом приносили только радость. Юный чародей вцепился в науку как клещ, тренировался до черных кругов под глазами, выспрашивал, разбирался, вникал и снова выспрашивал. Беляна вспомнила такие мелочи и детали о которых раньше сама не особо задумывалась, некоторые из базовых даже переосмылила поняв то, что по малолетству пропустила. Прав был, тысячу раз прав наставник Улья, когда настаивал на совместном приготовлении заданий с обязательными взаимными объяснениями непонятных моментов. Они тогда ворчали и дулись на менее хватких учеников, а оказывается должны быть им благодарны.
  В работе с горбатой Ульяной и частично парализованным Слётом, Ждан участия не принимал. Но смотреть, запоминать и подавать нужное ему никто не запрещал. Ульяна оказалась хитро проклята. Нити проклятия совсем тоненькие, только чуть обманывают, а остальное тело девушки само делает. Выявить их удалось по необычному отклику на лечение. На распутывание и уничтожение ушло три дня.
  Ульяна рассказала, что три года назад на спор сбегала в лес и принесла первый встреченный гриб. Ягу не видела. Странно, для такого проклятия нужно время, или заранее заготовленное плетение. Вполне возможно второе. Вариант с брошеным в запале злым пожеланием отмела сразу. Нити таких бытовых проклятий грубые, а родительских еще и горячие. Эти же, как паутина, противные.
  Слёт проклят не был, просто ему неповезло. Мама беременной заболела огненной лихоманкой, тем летом ей почти вся страна болела. Вот и Марике не повезло, а расплатой стало увечье сына.
  Если после удаления проклятия Ульяна просто на глазах выпрямлялась и приходилось даже прцесс притормаживать, что бы внутренние органы и ткани перестроиться успевали, то у Слёта дела шли медленно и мучительно. Организм не понимал, что в нем не правильно, приходилось по нескольку раз одно и то же делать, закреплять, убеждать, что так правильно, что ноги могут ходить, а мышцы рук быть расслабленными.
  В середине Снежня праздновали зимний солнцеворот. Самая длинная ночь в году была светлой от факелов, сияющих фосфорных гирлянд, масляных ламп в цветном стеклне и конечно костров. Спали только младенцы привязанные к матерям с помощью теплых платков. Да и то не все. Ну как тут заснёшь, если отовсюду звучат песни и смех. Ждан и Слёт услаждали слух весёлой музыкой. Укутанный в меховые накидки мало не поуши Слёт играл на губной гармони, трещётках и глиняных кружках разного размера. А Ждан оказался неплохим скрипачом. Были и другие музыканты, но они время от времени развлекали себя прыжками через тлеющие уголья и танцами. Ульяну не узнавал никто. Девочка была в хитро скроенной шубке и маске изображавшей луну. Только когда сняла маску, что бы хлебнуть горячего сбитня её признали. Что началось! Девушки ощупали и пришли к выводу, что подруга и впрямь распрямляется, от радости они так завизжали, что привлекли внимание всех остальных. Шубку Ульяна снимать отказалась, но парни сравнили высоту плеч руками, дабы специальная накладка не обманывала и подхвавтили взвизгнувшую девочку на руки. Двое парней посадили её на ладони, подняли высоко над головой и пронесли вокруг главного костра один круг. Ульяна сидела выпрямившись на сколько могла, замерев и крепко зажмурив глаза от страха. Тотлько щеки её то белели как снег, то краснели как облака на закате. От такой быстрой смены цвета щечки казались окошками из которых юная прелестница подаёт сигналы возлюбленному.
  Наплясавшись до заплетения ног Беляна с дочками старосты возвращалась домой. День занимался ясный,это было хорошей приметой и свидетельствовало о том, что вэтом году празнование зимнего солнцеворота понравилось богу солнца Хорсу, богине Живе, да и седую богиню зимней стужи Снежану порадовали. Несмотря на усталость, тело было легким и тихонько звенело словно качественный хрусталь.
  - Господарька чаровница не уделит мне немножечко своего несомненно очень ценного времени. - Внезапно раздавшийся елейно-заискивающий голос разбил приятные ощущения и вся радужная нега осыпалась серым крошевом подноги склонившемуся в угодливом поклоне драному лису.
  Нет, это, конечно, был не лесной зверек. Но невысокий худой мужчинка с невнятно светлыми волосами вызывал именно такие ассоциации. Угодливо-полизывающееся поведение было настолько несвойственно жителям Масловки на Древней, что Беляна даже глазами захлопала от неожиданности.
  - Это Фрол-подхалим, - зашептала ей в ухо старшая, большеглазая, чьё имя чаровница так и не узнала, словно девочка боялась его назвать, - он в нашей деревне находник. Не обращай внимания, он со всеми так, кроме семьи своей. У него ещё в конце лета жена приболела. Как и чем никто не знает, к знахарям не обращались.
  - Жинку мою, не посмотришь ли? - Дождавшись окончания перешептываний залебезил Фрол. - Дюже тяжко ей. Я уж отблагодарю, отблагодарю, не сумневайся.
  - И что с ней? - Струдом преодолевая брезгливость и оттого надменно-холодно процедила Беляна.
  - Заколдовала её ведьма-чародейка проклятая. Помоги.
  - Ладно.
  - Вот и чудесно, вот и ладушки. - Чуть в ладоши не захлопал лис и уронил скомканую шапку.
  "Неприятные дела не следует откладывать на попозже, от этого они станут двойне неприятными и отравят время до своего исполнения". - Поучал наставник Лазарь. Теперь чаровница поступила в полном соответсвии с его наставлениями, бросив :
  - Пошли!
  - К-куда? - Ошалело икнул Фрол-подхалим.
  - Жинку смотреть, сам же сказал, что с лета болезная мается. Дорогу показывай! - Рыкнула на застывшего в недоумении, когда это он такие подробности обсказал, мужика.
  - Я, пожалуй домой пойду с сёстрами. - Неуверенно подала голос старшая.
  - Конечно, дома увидимся. - Мгновенно потеплевшим голосом откликнулась чаровница.
  Жил находник недалеко от Божьего Холма, на котором распологались храмы. Дома там были сплошь новые и побольшей части небольшие, в некоторых садах еще деревья стояли совсем молоденькие. В общем недавно люди своим хозяйством обзавелись, обустроились.Толкнув калитку с незаконченной росписью и пройдя через чистый двор в сени Беляна слегка нахмурилась. Дом маленький, под лавкой только двое сапожек совсем детских размеров, а женская рука везде поработала. Значит женщина не лежит, тогда почему со двора не выходит?
  Фрол с поклонами проводил её в живницу, попытался чарку хмельную налить и повинуясь разраженному отмахиванию кликнул жену. Когда в комнату вошла простоволосая женщина, Беляна пошатнулась и ахнула. Лица у несчастной не было. В место него было седалище. Доброго года, молвила простуженым голосом зачарованная. Лучше бы она молчала. Вид шевелящихся половинок, открывающих всю анатомию данного органа... Беляна осторожно обошла её со спины, там вид был точно такой же, только сей непредназначенный для мимики орган приобрёл наудивление хитрое выражение... половинок... наверное. Чем можно такому менсту выражать хитрость Беляна не поняла, как ни присматривалась.
  - Это Яга тебя?
  Женщина молча кивнула. Скрипнула лавка, это присел за краешек стола муж.
  - Мда-а, как же ты умудрилась? Или не знала, что в лес нельзя.
  - Схитрить хотела, покаянно всхлипнула женщина. Поехала в Сосновку и с деревенскими бабами в лес пошла, словно одна из тамошних. Яга меня на полянке застала, корзинку отобрала и скрипучим голосом крикнула: "Домой ступай, хитропая!" Я и пошла, все встречные от меня в страхе шарахаются, в полное ведро у колодца как погляделась, думала там же и утоплю-у-усь.
  - Тиххо! Рыдать уже позно! Встань на середину и смирно стой, глядеть чего дтм Яга начародеила буду.
  Женщина подпрыгнула и мелко засеменила куда указано, замерла стиснув руки перед грудью почти до хруста.
  Всё оказалось не так печально, как поначалу боялась чаровница. Имело место быть не изменение, а сильный морок поддерживаемый воображением глядящего вплоть до того, что человек сам себя убеждал что вовсе не лицо под пальцами чувствует. Хитро. А уж насколько оригинально! Это же просто самородок какой-то. Но, к сожалению, сей талант растрачивается на мелкие пакости слишком долго, со стариками не спорят и их невозможно перевоспитать. Придётся Ягу уничтожить. Иначе, чародеи живут дольше простых людей, так что еще двум поколениям точно мучаться. Понять бы ещё за что?
  Распутывание заклинания затянулось до позднего вечера. Серую от усталости девушку, курносая, со шрамом рассекающим верхнюю губу надвое, женщина лично проводила домой, суетливо поддерживая под локоть и порываясь подхватить на руки при малейшем порыве ветра.
  Проспала чаровница больше суток, а когда проснулась и спустилась на запах похлебки в живницу, обнаружила за столом деда Анрея. Дед сидел в красном углу и шустро орудовал ложкой. Увидав сидящую зашитьём Марью, чаровница тихо попросила и её накормить. Дед Анрей вскинулся было на голос, остро оглядел девушку и продолжил работать ложкою. После еды, он шуганул из живницы малышню, подсел на лавку к чаровнице и разгладил рубаху на животе.
  - Когда я был малой совсем, жила в нашей Масловке некрасивая девка с даром чародейским. - Глядя себе на закорузлые пальцы начал Анрей. - Худая слишком была, говорят. Я-то по малолетсву её не помню, но матушка, пока была живая её обсуждала. С её, да с товаркиных разговоров и помню, что высокая она, худая, сухая какая-то, а суставы толстые. Нос крючком, волосы черные густые прибирать она не любила, все лохматая бегала. На язык что крапива жгучая, да словно осока острая. Парни на неё не смотрели, она их высмеивала. А однажды пропала почти на вс лето, назад брюхатой уже пришла. Девки её жалели, пока она лешонка не родила. Вот тогда бабы да девки за её злой язык ей отомстили. Гадостей наговорили, смеялись, что она так страшна, что никто из людей не позарился, от лешего понесла. Сочувствовали лесовику, мол совсем ему худо раз на такую страшидлу позарился. Досмеялись. Яга вещи собрала, дите на себя прикрутила да насмешниц и прокляла, а сама в лес ушла. Да не просто так. Запретила деревенским в лесу появляться, совсем. Три года на покупных дровах топили - готовили. Потом мужики с лешим договорились. Чем там бабы из других деревень провинились не ведаю, но поначалу только нашим в лес ходить было заказано.
  - Почему же мне никто этого не рассказал?
  - А не знают. Проклятые быстро на тот свет ушли, а потом те, кто про то дело разговоры вел помирать начали и не всегда легко. Так то. Может я последний в деревне, кто помнит, с чего всё началось.
  - Теперь понимаю, от чего прогнал, боязно.
  - Не, чего мне бояться? Я уже старый дед. Просто не верил я, что чародеи бывают полезные. Вот и всё. С тех пор у нас в деревне к некрасивым, да увечным стали относиться куда как добрей.
  Дед Анрей поднялся и не прощаясь пошаркал к выходу. Задумавшаяся девушка незаметила как задрожали тончайшие полупрозрачные паутинки окутывавшего деревню заклинания,становясь на пару мгновений отчетливо видимыми для обладающих даже небольшим даром. Очнулась только когда с улицы донесся яростный визг и вслед за ним нечеловеческий крик. Выскочила со двора едва не выломав калитку. На улице огромный боров рвал и терзал какой-то ком, брызгающий в разные стороны красным и ченым. Одуряюще пахнуло кровью и нечистотами. Вокруг дрожала и переливалась налившаяся багровым светом тонкая паутина.
  - Нет. Нет. Не-е-ет!!! - Отчаянно закричала отбиваясь от жуткого понимания девушка. Из самой глубины её сути родился огненный вал: обуглил до костей хряка, скрутил в пепел мех на шубах побегающих с колами и жердинами мужиков, весело разбежался по заклинанию-паутине, делая её видимой и для простых людей. Осевшая кулем чаровница ничего этого не увидела.
  Нервное потрясение обернулось горячкой в которой металась и плакала Беляна почти три дня. Потом ещё месяц она ходила живым приведением, ни с кем не говорила, никого не учила и не лечила. Лишь необычное оживление в доме вывело её из оцепенения.
  - Что происходит?
  - Праздники скоро. - Ответила Сташая Дома на ходу.
  - Проводы зимы, весеннее солнцестояние. - Хихикнула Нина.
  - Выкуп лешему за дрова готовим. - Это уже вернувшаяся Велина.
  - Когда едете?
  - Ополдень, раньше нельзя. Яга поздно просыпается, осердится.
  - Причём здесь Яга?
  -Так леший же спит пока, вот Яга для него выкуп заберёт, потом передаст.
  - Ополдень... Погодите, я счас!
  Девушка метнулась в комнату, судорожно перетряхнула сумку, потом ссыпалась вниз, нашла пару травок и бегом кинулась к родне покойного деда Анрея. Успела к самому выезду.
  Пантелей удивленно воззрился на красную, растрепанную тяжело дышащую чаровницу.
  - Вот, в подарки пихни. - Выдохнула она протягивая два свертка и едва не падая оперлась плечом о створку открытых ворот.
  Пантелей молча спрыгнул с воза, забрал свертки, мимоходом понюхал мясо.
  - Закапывать? Сверху клади. Всёравно Яга это передавать не будет, запеченое мясо все же.
  Он хмыкнул и приподняв дерюгу положил.
  - А как распознает, нам кисло станет.
  - Не распознает, травы и никакой магии.
  Ну ладно, коли уж так.
  Вечером мужики вернулись целыми и здоровыми с полными возами хвороста и дров. Праздники прошли замечательно. Чаровница пела и веселилась наравне с деревенскими, гоняла Ждана в хвост и гриву наверстывая прошедшее. А ещё, наконец, осмотрела Милену. На удивление проклятия на ней не обнаружилось. Озадаченая девушка уже было хотела удариться в тонкости медицины, когда подошедший Степан обнял жену за плечи. Мягко колыхавшиеся золотистые нити чьего-то благословения мгновенно напружинились и начали отталкивать мужчину прочь. Обвивашие их руки узы священного брака мягко засветились разливая по телам золотое тепло. Благословение не обращая внимания упорно пыталось их разъединить.
  - Нука, Степан, отойди. - Нахмурившись велела чаровница.
  Мельник подчинился, нити вмиг успокоились.
  - Подойди... обними... поцелуйтесь... Давай, давай, делай что сказано.
  - Милена, ты раньше не была другому обещана?
  - Нет. Никогда. Живой клянусь, кроме Степана мне никто милым не был.
  - Как странно.
  - Что случилось?
  - Надо к жрецам сходить.
  - Зачем? Ты мне не веришь?
  - Верю, Милена. Скажи, а у тебя непонятная злость на мужа бывает? Бывает так, что он целует, а ты его прочь прогнать хочешь и не понимаешь с чего это вдруг.
  - Да... Но я его очень люблю!
  - На тебе очень странное благогсловение. Очень странное. Я в проклятиях разбираюсь, а благославения это удел жрецов. Надо сходить.
  - Да в чем дело-то?!
  - Не кипятись. Это благословение очень не любит Степана. Прямо рвёт и мечет, стоит ему прикоснуться. Я боюсь, что это оно детей погубило.
  - Как благословение может детей погубить, это же не проклятие! Благословение оно на то и благословение, что благо!
  - Щаз-з, всё зависит от тонкостей! Правильно произнесенное благословение благо, а не правильно сформулированное хуже проклятия.
  Подавленный таким откровением супруги молча пошли с Беляной в храмы. Консилиум из трёх жрецов водил хороводы уже больше часа.
  - Скажи, Беляна, как так можно, благословением проклясть? - Наконец задала явно мучавший её вопрос Млена.
  - Благослови человека на послушание забыв указать кого именно он должен слушаться и при каких обстоятельствах и бедняга будет вынужден подчиняться любому слову любого встречного. Всегда.
  - Жуть!
  - Откуда у чаровницы такие глубокие знания благословений? - Заинтересованно спросил седобородый жрец.
  - Малая была любопытная. - Потупилась взаз покрасневшая девушка.
  - А поподробнее. - Немедленно заинтересовался самый молодой, огненно-рыжий с хищно загнутым носом.
  - Переоделась послушником храма. Потом неделю ходить было больно. Но лекцию по благословениям я запомнила. Там как раз наставник рассказывал, как неверно наложеное благословение может обернуться проклятием.
  - Да. - Глубокомысленно покивали жрецы, пряча неподобающие статусу и ситуации ухмылки.
  Итогом совета стал вердикт: благословение наложено в заморском храме, там не признают наших богов и брак заключонный Живой благословение таковым не считает. Вот только кто благословить просил?
  - У кого могла быть частица твоей плоти, женщина? - Сурово вопросил черноволосый жрец Мары.
  - Н-ни у кого... - Растеряно пробормотала Милена.
  - Лют-пьянь! - Вскричал вруг Степан. - Помнишь, Милена, он к тебе свататься приходил, а когда ты отказала по лицу ударил, юшку из носа тебе пустил?
  - Так он же рукой бил.
  - Я сейчас только понял, почему он потом руку берег, когда мы его правили. Думали тогда он о твоё лицо повредил, а он кровь боялся размазать! Потом вытер платком, да в храме заморском за дар добровольный выдал.
  - Да, это возможно. Наврал, что невеста ждет, попросил на верность благословить... В храм Хорса в Хоросе жену вези. Там самые мудрые и сильные жрецы, если можно это благословение снять, то это могут сделать только они.
  Степан увел плачущую жену, жрецы занялись своим разговором, а Беляна поймала лицом тплый ветер и неожиданно вспомнила, что сегодня день пробуждения леших. Интересно сработали её травки, или же нет?
  Ближе к вечеру из леса стал доноситься шум. Взлетали и заполошно метались птицы, Несколько лосей и медведей дружно форсировали реку и ушли мимо деревни в поля. В чаще что-то стучало, кряхтело и ухало. Этой ночью никто не спал, вся деревня собралась на берегу и с замиранием сердца, черчением охраняющих символов и даже молитвенными песнопениями наблюдали как метались словно от сильного ветра вершины столетних деревьев, как некоторые дерева подпрыгивали, словно пытаясь взлететь и с шумом, стонами рушились обратно. Самым удивительным было то, что древесные путешественники не падали. Они долго скрипели раскачиваясь, а потом успокаивались и боле ничем не выделялсь среди товарищей. Лесное светопредставление длилось три ночи и три дня. Но еще добрых две седьмицы никто не отваживался войти в лес. Беляна наблюдала за плодами рук своих с комфортом, из выходящего на реку окна маленькой комнатушки под самой крышей, возле статуэтки сражающегося со змеёй хорька. Когда начали прыгать деревья, она не смогла сдержать злорадного смешка. Подляна удалась на славу.
  Прошла весна, настала середина лета.
  Жарким, почти знойным днём Теплыня, Яга мрачно бродила по лесу. Ей очень хотелось ягод, но после той безобразной погони за Лешим, ягоды не откидывали при её приближении листочки и не тянули вверх свои спелые головки. Нужно было, как простой сборщице, наклоняться к самой земле и заглядывать под листики. Поясница, несмотря на возраст, у Яги не болела, а вот гордость...
  - Проклятущий Анрей-знахарь! - Злобно ворчала чародейка. - Что б тебе на том свете икалось. Вырастил семейку, обучил чему знал, а они мне за твою смерть отомстили. Ненавижу! Что б у них чирьи по всему телу повылазили! Что бы их свиньи загрызли, иродов! И чародея того, который мне паутину заклятия выжег! Мне её теперь сколько лет восстанавливать. У! Проклятые!
  Внезапно она услышала детскую песенку. В её лес забралась девченка, да ещё петь осмелилась! Яга бегом кинулась на звук. Ну точно, девчонка. Лет восьми на вид, загорелая, крепкая стояла на дорожке и пела для ползающего по извазюканой в ягодном соке ладошке жука. Рядом стояла большая корзинка доверху наполненая спелыми ягодами.
  - Так во-от почему-у мне ни одной ягоды не попалось! - Гневно заскрипела Яга и пристукнула клюкою о землю. - Ты их все собрала! Вот я тебе сейчас задам, всю клюку о спину твою обломаю!
  Испуганная девочка побелела как полотно, схватилась ладошками за щеки и точаз заплакала.
  - Не надо, не бейте меня-а, тётя Яга. Пожа-алуйста-а. Хотите я вашу корзинку ягоды пересыплю, только меня не губите! А-а-а-а!
  Девочку буквально трясло от рыданий и страха. Настроение старухи улучшилось и она решила пока воровку не проклинать. Тем более что у девочки была врожденная сопротивляемость наведенным чарам, а обходить, или проламывать дело муторное. Повесила на её сарафанчик клок заклинания-паутины, который должен был заново в деревне разрастись, подхватила девочкину корзинку и ушла в чащу.
  Олеся, а это была та самая сплетница, которую Беляна повстречала во время первой прогулки по деревне, еще чуток порыдала, мысленно костеря себя за то, что позволила уговорить на подобное. Сняла с шеи большой платок и утерла зареванную мордашку. Всё еще ёжась от пережитого страха и всхлипывая она отошла с тропинки на пару шагов, присела на пенек и стала ждать. Чаровница обещала, что все ягоды сами прибегут к ней из украденой Ягою корзинки.
  Яга шла по лесу и привычно костерила всех, Лешего за то что не хотел с ней мириться, девчонку за то что в лес забрела с такой маленькою корзинкой, не могда больше ягод для старой Яги собрать? Солнце, что так жарко светит, сучок под ногу подвернувшийся, деревенских явно потерявших страх, раз ей на таких травках еду приготовленную подсунули. Тем временем ягоды из корзинки, тихонечко, по одной выпрыгивали и катились обратно. Прикатившись к пеньку они окружили девочку и запищали:
  - Забери нас скорей.
  Олеся вздрогнула и начала собирать ягоды в спешно расстеленый на коленках платок. Скоро ей пришлось переложить его на землю, коленок уже не хватало.
  Яга пришла домой поставила на стол корзину и только тут увидела, что ягод внутри и нет. Заглянула внутрь, пахнуло слабыми чарами призыва, которыми монеты в кошельках заклинают от кражи.
  -Ах мерзавка! - Взъярилась Яга. - Дурное семя! А я её ещё пожалела! Поганка мелкая! Дррянь!
  Она швырнула на земь корзинку и начала в ярости её ногами пинать и топтать. Из переломленых прутьев багровым туманом высвободились скрытые чары и немедленно стали впитываться в чародейку. С испуганным криком Яга отскочила, начала спешно творить отвращающие чары, но туман как живой метнулся за ней не обращая внимание на волшбу. Страх сменился гневом. В остатки корзины полетели смертные проклятия и огненные шары. Яга злобилась и ярилась уже не всилах совладать с собой, гнев и злоба достигли такого накала, что поглотили остатки разума. В дикой ярости старая чародейка начала плести сразу несколько смертоносных чар, не справилась с хороводом потоков силы и лопнула. Вместе с ней взорвался и её дом, пропитанный до основания жизненной силой хозяйки, выгорела паутина заклятий окутывавшая лес и мосты, разрушились все завязанные на её жизнь проклятия. На месте дома образовалась яма, быстро заполняемая близкими грунтовыми водами.
  Пришедший на место катастрофы леший, покачал головой, погладил поломаные взрывной волною деревья.
  - Стока для воды нет, болото будет.
  Ставшая причиной смерти страшной Бабы Яги девочка в это время стучалась в дом Никодима.
  - Вот, для Беляны, как она просила. - Задыхаясь от быстрого бега протараторила она открывшей калитку Нине.
  - Я передам, а ты заходи, с малышом поиграешь, Олешка тебя очень любит. Только умойся сперва.
  - Да, тётя Нина.
  Нина долго стучала в дверь и когда уже повернулась уйти, она скрипнула. На пороге стояла бледно-прозрачная чаровница. Она молча протянула руку, взяла у оторопевшей женщины узелок и закрыла дверь.
  - Мама Велина, мама Велина! - Закричала Нина ссыпаясь по лестнице. - Чаровнице плохо, я к знахарям за укрепляющим.
  - Погоди, она предупреждала, сейчас мешочек достану, воды поставь.
  Чаровница спустилась вниз через час. От прежней прзрачной бледности осталась только печать сильнейшей усталости, тусклые волосы, обесветившиеся глаза. Старшая сразу захлопотала вокруг, дала урепляющего настоя, усадила в саду и срочно зарезала полувзрослого цыпленка. Крепким куриным наваром лакомилась не только Беляна, но и наигравшаяся с мелким Олеся.
  - Тётя Беляна, теперь вы расскажете мне, почему именно я должна была в пасть Яге отправляться? - Спросила между ложками девочка.
  - Да. - Улыбнулась чаровница. - Ты, потому что я кровь свою зачаровала, ягодами прикинула, что бы Яга раньше времени чары гнева в прутьях корзинки не распознала. А ты, имеешь врожденную защиту от чар.
  - То есть меня Яга проклясть 6е сумела бы?!
  - Сумела бы, но с трудом. А ягодки сделали так, что ей этого не захотелось.
  Про то, что жизненная сила людей с таким даром искажает сканирующие плетения, благодаря чему Яга не поняла, что за чудо-ягоды лежат в корзинке лучше промолчать. Ни к чему это знание деревенским.Тем более, что лешего так не обмануть и он чуял, только предупреждать не стал. Потом обернулась к входящему в живницу Никодиму.
  - Яга мертва, в лес можно ходить спокойно. Но я советую лешему за дрова, да ягоды все же платить. Он вас тогда от лешака оборонит.
  - Какого ещё лешака? - Удивленно почесал бороду староста.
  - Яга, когда молодой была с лешим любовь крутила...
  - Ну это как водится, стал бы он иначе её защищать.
  - От любви человека и лешего лешаки, да лешачки рождаются.
  - А жену лешего как называют? - Влезла неугомонная Олеся, да еще и хором с Марысей и Марьей.
  - Цыть! Бесстыжие! Взрослые разговаривают! - Прикрикнула на них Велена.
  - У леших, женщины лешухами называются. - Пояснила девочкам Беляна. - Я пойду, надо со Жданом поговорить до отъезда.
  Ранним летним утром, таким ранним, что солнышко еще только краешек горизонта немного высветлило, чаровница взяла обещаную плату, попрощалась со старостой и всем семейством да и выехала за ворота. За воротами вдоль дороги выстроились деревенские. Прощание, благодарности, подарки. К мельницам Беляна подъезжала далеко за полдень и уже не верхом на на небольшом возке в который была впряжена ужасно хнедовольная такой участью кобылка. Степан-мельник жену из Хорса еще не привёз, но до города засветло не доехать уже и галопом. А уж с малым возком подарков и думать нечего. Впрочем, мельники предоставили припозднившейся путнице ночлег и следующим утром девушка покинула таки пределы столь гостеприимной деревни.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"