Старцева Екатерина Николаевна : другие произведения.

Месть едят холодной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Цикл "Дети королевы Лилит"

  Дети королевы Лилит
  Месть едят холодной
  Часть первая: девочка и мальчик
  Старшие братья - это самое приятное явление в мире. Особенно если эти братья респектабельны, самостоятельны и имеют вес в обществе. Троюродный брат девочки имел все эти достоинства, а недостаток у него был только один: они еще не были знакомы, и знакомство стало приятным событием для обоих.
  Оказалось, впрочем, что брат не может остаться и погостить подольше, ему нужно вернуться домой, в северную столицу, а через неделю вылетать на рок-фестиваль, на Урал. Девочка была разочарована этой явной краткосрочностью визита, пока брат, очарованный знакомством с молоденькой сестренкой, не предложил забрать ее с собой. Всего на две недели. Все равно у нее сейчас каникулы.
  Сказать, что девочка была обрадована, - это, значит, обойти эпизод буйства радости и благодарности к старшему брату молчанием. Северная столица. Урал. Любимая музыка. В восемнадцать лет в музыкантах ценишь еще голос, красоту, музыку, но не душу (у кого она есть, разумеется).
  Старший брат производил впечатление настолько хорошее, что девочку отпустили с ним без разговоров (нельзя же всерьез считать разговорами многочисленные наставления, данные матерью девочке в дорогу). До свиданья, любимая Сибирь. Девочка отправляется познавать мир.
  Северная столица запомнилась плохо. Перелет, сон урывками, неторопливое шествие по магазинам с женой брата: "Наша родственница должна быть одета во все самое лучшее". Она не кичилась тем, что почти столичная жительница. И не надоедала девочке моралями. Она просто ненавязчиво заботилась о своей внезапно появившейся родственнице, и это было приятно.
  Брат оценил приобретенную одежку как очень даже стильную, но... одежда меняет человека. Девочку новая одежда превратила из просто очень миленькой в вызывающую красотку. "За тобой на фестивале глаз да глаз будет нужен", - вздыхал братец, а девочка только смеялась, не понимая еще, насколько окажется прав старший брат.
  Еще один перелет, на этот раз - на Урал. Бесконечные надписи типа: "Летайте самолетами аэрофлота". Внимательный старший брат рядом. Масса впечатлений. Ожидание праздника. Бесконечного радостного праздника. Осторожные предостережения брата, типа: "Ты с ними поосторожнее, они в жизни вовсе не такие, как на сцене". Смешки и смешки в ответ. В восемнадцать лет еще хочется приключений.
  Девочку мало интересовало, где брат берет деньги на бесконечные самолеты, стильную одежду и дорогую гостиницу. Зимний центр Урала очаровал ее своей неповторимой изящностью. Впрочем, особо надеяться на хорошее знакомство с городом было бы глупо. У брата может просто не найтись времени. И потом, это девочку взяли сюда, чтобы она развлеклась, а у брата тут какие-то свои важные дела. Ничего, она и одна не пропадет.
  Но брат, конечно же, думал иначе. В первый день фестиваля он подвел девочку к двум очаровательнейшего вида местным жителям, братьям, и попросил их, представив девочку:
  - Это моя младшая сестра. Покажите ей город. Я на вас полностью полагаюсь в выборе маршрутов и развлечений.
  Как ни странно, Вокалисту и Басисту (ах, мальчики-красавчики, мечта любой девчонки!) таких кратких инструкций вполне хватило. Девочка тогда еще не знала об еще одной инструкции, данной братом с трогательной прямотой и деланной беззаботностью:
  - Это моя сестра. Если кто-нибудь из вас ее хоть пальцем тронет...
  Намек был понят и принят к сведенью, подкрепленный габаритами и мускулатурой старшего брата. В самом расцвете (слегка за тридцать) мужчина плотного сложения и роста за два метра старался держать себя в форме. Впрочем, будь даже старший брат не в такой хорошей форме... О нем ходили некоторые слухи, не позволяющие играть с его сестрой.
  Поэтому мальчики были с девочкой милы до предела и корректны до безобразия. Конечно, случались и нежные прикосновения, и случайные объятья, и нежные, почти братские поцелуи - Басист, младший из братьев, обладал природной тягой к авантюризму и не боялся мафии (потому что никогда с ней не сталкивался).
  Старший его братец, Вокалист, к слухам о мафии относился более серьезно, а к незнакомой, практически, девушке - более сдержанно. Там, где младший брат видел только приключение, старший видел еще и последствия этого приключения. А еще... У Вокалиста было отличное зрение, и он видел, какими глазами девочка смотрела на Доктора.
  А девочка смотрела на Доктора с жалостью и сожалением каждый раз, когда он проходил мимо, благоухая ароматами винных паров, а еще были в чистом и открытом тогда еще всему миру взоре девочки страстная на грани "хочу-его-сейчас-же!" любовь и почитание. Девочка смотрела на Доктора. Девочка была очарована Доктором. Девочка сожалела о Докторе. А Доктор, может, и не очень удивился бы, обнаружив рядом это дитя с пламенным взором, но был не в таком состоянии, чтобы суметь вообще что-то рядом с собой обнаружить.
  Чем большее внимание младший из бессменных сопровождающих уделял девочке, тем рискованнее и опаснее трюки она проделывала, казалось, уверившись в своей безнаказанности (правда, не по отношению к своему молоденькому воздыхателю, молодой этот мужчина ей, все-таки, здорово нравился).
  Самым рискованным трюком было, на взгляд самой девочки (просто об этом трюке мало кто узнал, и девочке он сошел с рук практически безнаказанно) привлечь к себе явно нездоровое внимание одного из музыкантов, томного красавчика, мужчины самодовольного и развращенного к тому же свято уверенного в своей неотразимости.
  Он действительно думал, что они договорятся. Он не испугался даже призрака старшего брата, стоящего за спиной девочки, словно ангел с карающим мечом. Это был смелый мужчина, и он был достоин награды. Девочка проводила любителя рискованных ощущений до двери номера, пожелала спокойной ночи и поспешила удалиться. Она-то, как раз, рискованные ощущения любила не очень.
  Присутствие рядом своего юного кавалера девочка внезапно стала воспринимать как нечто само собой разумеющееся, но все равно очень приятное. Басист умел нравиться. Не так, как Доктор, конечно, но тоже... Тоже производил на девочку определенное, и, может быть, даже неизгладимое впечатление.
  К чему старший братец упомянул о том, что девочка, вне всяких сомнений, очарована Доктором? Если он думал этим тяжелым известием охладить пыл молодого казановы, то получился эффект полностью противоположенный. Если твой основной конкурент ходит пьяный в стельку все время фестиваля, это внушает определенные надежды. А девочка была такой захватывающе милой... Некоторые женщины и сами не замечают, как становятся желанными трофеями.
  Доктор был все так же меланхоличен и ограничивал чистоту своей речи количеством выпитого. Девочка все так же смотрела на Доктора, и, о боги, ничего бы она не пожалела, удайся ей хотя бы просто поговорить с этим потрясающим мужчиной... Пьяные мужчины вызывали у девочки страх и неприятие. Страх перед кумиром и любовь к кумиру, весьма разбавленная жалостью. А знала ли девочка, чего хотела?
  После очередных, слегка выходящих за рамки приличий действий своего молодого воздыхателя он ответил на ее пощечину (жест скорее интуитивный, говорящий о слабом знакомстве девочки с сильными мужчинами, в чьем обществе слабые женщины быстро утрачивают привычку распускать руки, но великолепно оттачивают языки) и окрика: "Не смей!" какой-то ехидной тирадой, смысл которой сводился к одному: "Никого ты здесь лучше меня не найдешь. А Доктор так до конца концертов и проходит на бровях, так что даже и не думай о нем!"
  Это был вызов, но поняла ли его девочка? Она вовсе не собиралась подыскивать себе мужчину, тем более - немедленно. В столь юном возрасте обычно ищут одного-единственного, и на всю жизнь. А какая может быть вся жизнь с каждым из этих малознакомых мужчин? Правда, вот молоденький Басист... Он был слишком обаятелен, слишком мил, чтобы девочка могла сходу отбросить мысли о нем, как о возможном спутнике жизни. Только вот молодому ее симпатичному кавалеру нужно было совсем не то.
  Они многое узнали друг о друге за время своего общения. Они стали радоваться своим встречам, каждому дню, проведенному вместе. Старшего из братьев стала всерьез беспокоить одержимость его брата девочкой, которую поручили их вниманию и заботам. И если одержимость девочки всерьез сдерживалась пьяненьким, но все равно до одури обаятельным Доктором, то для одержимости Басиста преград не было.
  Этот разговор все равно должен был когда-то произойти. Произошел он уже почти в конце фестивальных радостей, перед последним концертом.
  - Ну, что, Доктор все так же дивно нетрезв? - Голос молодого мужчины почти ощутимо искрился насмешкой. Девочка кивнула:
  - Ну да. А жаль. Может, хоть последний концерт он будет петь трезвым... - Девочка, кажется, почти не верит в то, что говорит. Но надежда, ох, надежда, конечно же, умирает последней. На самом деле девочке нет никакого дела, каким будет петь Доктор на последнем концерте. Ей нужно другое: заглянуть в его мудрые, полные силы и тени глаза, утонуть в них, увидеть там свое будущее, такое нелегкое, такое блестящее. Басист продолжил, в своей обычной насмешливой манере, глаза его горят энтузиазмом, и чем-то еще, что очень оживляет его взгляд, но слегка пугает девочку (фестиваль заканчивается, если он не хочет упустить своего шанса, он должен сделать все быстро и безошибочно).
  - Спорим, твой любимчик и к последнему концерту не протрезвеет!
  Спорить? Девочка содрогается от отвращения. Как это - спорить о своем кумире, о мужчине, чьи глаза, мутные, заплывшие, тем не менее, полны неизмеримой боли, печали и сопереживания. Спорить о нем? Разве это не кощунство из кощунств? Разумеется, она не будет спорить о таком!
  Но, конечно же, природный авантюризм ее собеседника пересиливает нежелание задеть своего кумира хоть тенью непочтительности:
  - Хорошо, спорим. Давай определим залог. - Басист, так легко добившийся первого шага девочки в нужную сторону, становится в этот миг необычайно привлекательным. Девочка с трудом подавляет возникшее вдруг желание запустить руки в его кудри и коснуться его губ своими губами. Она бы могла, конечно. Но тогда его будет уже не остановить... Нет, не сейчас... Может быть, потом... Когда-нибудь...
  Невинный, наполовину детский спор обернулся совсем не детскими условиями. Такими, о которых потом девочка и вспомнить не могла без легкого румянца стыда на лице. О себе она могла сказать вполне определенно: хотелось стать любимой женой... хоть кого-нибудь. Девочка всегда жила довольно замкнуто, а тут - такое мужское внимание. Есть от чего закружиться голове. А вот ее партнеру по спору нужно было кое-что другое. Кое-что совершенно противоположенное.
  Его девочка тоже понимала. Не сердцем, конечно, умом. Они позволили себе, каждый из них, высказать свои сокровенные желания, связанные друг с другом, и облекли их в форму спора. Старший брат разбил спор, спросив рассеянно, о чем он и получив лукавый ответ младшего брата: об искусстве. Что может быть невинней такого спора? У старшего брата попросту не было ни времени, ни желания уточнять и выспрашивать подробности. Тем более что спор этот показался ему невинным.
  Потом, когда девочка подрастет, ей этот спор будет казаться скорее смешным, чем фатальным. Но это будет потом. А сейчас... Сейчас девочку очень волновал и этот спор, и залог, который, при любом исходе спора, вводил ее новую, иную жизнь мужчин и женщин (а так ли уж хотела девочка немедленно вкусить этой взрослой жизни, и не светлые ли, почти ледяные глаза Басиста заставили ее согласиться с тем чудовищным закладом?).
  И, конечно же, ни один из юных спорщиков не подумал о том, как на этот спор будет реагировать, если, несмотря ни на что, узнает о нем, Доктор (как, во имя высокого неба, если наши шаловливые детишки, не задумываясь даже о попраном достоинстве Доктора, все равно склонны были скрыть, всеми доступными средствами, правду от окружающих их взрослых и серьезных людей). Впрочем, понятно, что предмет их спора будет не просто в сильном гневе... Доктор может быть смертельно опасен, когда захочет. А, узнав об этом пари, он захочет наверняка.
  Как ни странно, после заключения пари Басист и девочка стали чувствовать себя едва ли не заговорщиками. Преступная эта шалость сблизила их неимоверно, ни один из них не собирался отказываться от благ, даваемых предположительным выигрышем. Между тем, Басист решил, все-таки, прощупать ситуацию. Была в поведении девочки одна неясность, которую он никак не мог понять:
  - Тебе же нравится Доктор, это видно.
  - Еще как. - Ухмыльнулась девочка, изначально предчувствовавшая такие расспросы.
  - Тогда почему ты пошла на это пари? Ты могла бы попытаться... Ну... С Доктором...
  - А у тебя что-нибудь получается, когда ты много выпьешь? - Поинтересовалась в свою очередь девочка вроде как с любопытством и со следами наилегчайшего сочувствия в голосе. Судя по краске, мгновенно залившей лицо Басиста, она попала в самую точку.
  - Но... Не говори мне, что тебе все равно, с кем... - Не отставал Басист, подтвердив свой ответ на вопрос девочки лишь кивком, хорошо дополнявшим выступившую краску. Она пожала плечами:
  - Если мне повезет, - все будет не так уж плохо.
  - Ах, да... Замуж хочется, правда?
  - За тебя бы я пошла. - Кивок девочки был поистине королевским. Он расхохотался:
  - Если бы я взял!
  Если бы... Всего лишь немного везения. Но в самом этом пари было заложено предпочтение молодого и почти безупречного немолодому и порочному. Это был единственный раз, когда девочка делала свой выбор так. Она еще просто не задумывалась о том, что у немолодого и порочного все пороки уже известны, что и знаешь, что покупаешь. А у молодого и почти безгрешного будет еще столько времени на самосовершенствование...
  Судьба и Доктор - они двое должны были помочь девочке победить. Девочка почему-то не задумывалась о том, что судьбе ни к чему бы по ее желанию (да кто она такая, в конце концов!) подводить Доктора к концу запоя и превращать в трезвенника. И потом... Пили вокруг многие, едва ли не все. Не на всех только девочка смотрела с почитанием и надеждой, как на Доктора.
  Конечно, несколько раз девочка попыталась подумать о последствиях своего проигрыша. И не смогла. Не смогла, потому что в свой проигрыш попросту не верила. Не может такого быть. Обязательно что-то произойдет... И это что-то не даст ей проиграть. Кстати, чувства девочки не подвели. Проиграть спор ей действительно не удалось, но и выиграть тоже. Так уж получилось, что пари попросту не состоялось.
  Не важно, с кем, когда и почему глупый мальчик поделился условиями своего спора с девочкой. Его можно было понять. Она была сияющей и беспечной, она была нежной и манящей. Она была запретным плодом, а все недоступное становится еще более желанным. Это была стоящая охота, и приз обещал стать по-настоящему сладкой победой.
  Как только старший брат узнал об истинных условиях пари, он тут же отыскал младшего братишку, высказал, не особо церемонясь с выражениями, что думает о двух глупых, озабоченных своим взрослением детях, и, взяв младшенького на буксир, отправился искать девочку.
  После того, как девочка нашлась, между ними состоялся такой разговор:
  - Поздравляю, о вашем пари знает теперь практически вся тусовка.
  Девочка широко раскрыла глаза:
  - Но как?
  - Поблагодари этого оболтуса, - кивок в сторону понуро стоящего тут же с выражением вселенской скорби в глазах младшего брата, - который проявил недержание секретов после очередной бутылки беленькой... И хорошо, - глаза старшего брата сурово блеснули, - что я узнал об условиях вашего пари сейчас, а не по завершении этой истории... Мертвый младший брат - это было бы слишком, как ты полагаешь, кошечка?
  Кошечка пожала плечами. Она полагала, что ничего фатального ее пылкому ухажеру за пари не грозило (она тоже не слишком-то хорошо знала своего грозного старшего брата, да и Доктор в этот раз не продемонстрировал ни интеллекта, ни потрясающей силы воли, ибо то было для Доктора время уныния):
  Старший брат продолжил:
  - Вот что, не было вашего пари. Чем быстрее вы о нем забудете, - тем лучше. Вы меня поняли, юные камикадзе?
  Юные камикадзе, видя, как раздражен и не на шутку встревожен их собеседник, не решились огорчать его несогласием и скептицизмом. Если он чего-то действительно испугался, то, может, они, юные и неопытные, и в самом деле чего-то не учли? Они сообщили своему старшему товарищу, что вину свою поняли и осознали. Про пари забыли. Больше не повторится.
  Никакая дуэнья не могла бы похвастаться лучшим подходом к делу, чем старший брат, в решительный момент отменивший (он успел, хвала всем богам, оберегающим сумасшедших!) смертоносное (в буквальном смысле этого слова) для младшего брата пари. Нашел, кретин, какую девчонку клеить. Как будто других вокруг мало, жаждущих, трясущихся от вожделения, готовых на все...
  Младший брат выслушал речь старшего и хмыкнул:
  - Ну, что поделаешь, если мне хочется именно эту? Любовь правит миром.
  То была не любовь, конечно же, но страсть на грани легкого помешательства, развитие которого могло бы толкнуть мальчика на шаги весьма неординарные. Так что девочка была только благодарна старшему брату своего симпатичного воздыхателя за то, что тот взял на себя роль дуэньи, и каменной стеной встал между младшим своим братишкой и столь желанной им девочкой.
  Закончился фестиваль. Чуда не произошло, пьяный угар не оставил Доктора в последний момент. Девочка была вполне довольна исходом несостоявшегося пари, а молоденький ее поклонник готов был бегать по всем вертикальным поверхностям и рычать от бешенства. А счастье было так возможно, так близко...
  Прощание принесло обоим, пожалуй, облегчение и частичное излечение от заболевания друг другом, которое должно было только усилиться от невозможности обладания. Девочка забыла об этом инциденте довольно быстро... И молоденький музыкант тоже сделал вид, что забыл... Только ему-то, на самом деле, не было дано забыть никогда...
  Часть вторая: ведьма и Доктор
  Это был едва ли не первый ее большой концерт. Ну, то есть не в смысле, что ведьма там выступала. Она шла слушать. Она шла слушать своего кумира. Она недавно получила силу, манипулировать которой упорно училась. Она была ведьмой с не очень большим стажем. Но она была сильной ведьмой. Тем хуже. Потому что сила эта порой еще выходила из повиновения ей.
  Ведьму провел внутрь зала молоденький приятель. Было еще слишком рано, зрителей в зал не пускали, но для нее сделали исключение. И совершенно напрасно, если учесть все происходящее потом. Пока же молоденькая ведьма и еще более молоденький ее приятель вовсю веселились, наблюдая за попытками музыкантов супер рок-группы настроить свои инструменты, чтобы потом хоть как-то играть на местной аппаратуре.
  На самом деле, конечно, веселого в той ситуации было мало. Музыканты устали, разнервничались, из их уст то и дело вылетали недовольные восхищения тем местом, где им приходится работать. К тому же у Доктора разболелась голова, и он невольно вымещал свои нетерпение и боль на коллегах, а коллеги огрызались в ответ. Весел и беспечен, как птичка, был сегодня только бас-гитарист, Граф.
  Он отстроился первым, и, то ли чтобы не мешать, то ли чтобы быть подальше от гневливого не в меру Доктора, спрыгнул со сцены и уселся в первом ряду. Отсюда он мог подавать ободряющие реплики, которые вызывали все большее негодование его менее удачливых коллег. Вот таким образом Граф и развлекался, рискуя своей жизнью, пока в зал не вошли беспечной поступью новые персонажи: ведьма и ее сопровождающий.
  На рычание Доктора:
  - Почему посторонние в зале? - Ему ответили из глубины зала, уверенно, даже не посмотрев в сторону вновь пришедших:
  - Это персонал.
  Ответ был оправданным на все случаи жизни. Раз человек находится здесь, значит, он имеет право здесь находиться. То есть это однозначно технический персонал.
  - Персонал... - Проворчал Доктор, с сомнением глядя на ведьму. Во-первых, девчонка явно выглядела здесь чужой, а, во-вторых, она казалась Доктору смутно знакомой. Но даже если они и виделись где-то, когда-то, Доктор этого вспомнить не мог. И даже напрягаться не собирался. Мешала головная боль.
  Граф, подбодренный недоверием в голосе Доктора, обернулся. И уж он-то девушку сразу узнал. Ее троюродный брат был другом Графа. И он же, как раз, просил передать сестрице привет, если Граф вдруг с ней случайно увидится. Вот вам и вдруг, и случайно. Граф поднялся со своего места в первом ряду зрительного зала и неспешной походкой прогуливающегося франта двинулся наперерез юной парочке, изощряющейся в остроумии.
  Они не видели Графа, потому что были слишком увлечены беседой. Разговор как раз зашел о том, как супер рок-музыканты будут играть на концерте, если сейчас, во время настройки, они ведут себя так, словно в первый раз инструменты в руки взяли, когда некая осязаемая преграда на пути заставила их остановиться и взглянуть на препятствие.
  Ведьма, разумеется, сразу же узнала друга брата. Сразу же кивнула:
  - Привет!
  Ее спутник громко выдохнул от неожиданности и выдавил из себя неожиданно робко:
  - Здрасьте.
  Граф улыбнулся юноше и перевел взгляд на ведьму:
  - У тебя меняется вкус, малышка.
  - Ты имеешь в виду Урал или Москву? - Осторожно поинтересовалась ведьма. Граф, вспомнив сплетни и их совместные прогулки в Москве, хохотнул:
  - Какая разница? Все равно...
  Ведьма пожала плечами и объяснила, кажется, даже слегка виновато:
  - Это не мой парень. Это хороший друг. А мой парень в армии. Служит в Москве.
  - Хочешь, специально съезжу, передам привет?
  - Хочу. - Повеселела ведьма, поняв, что тему изменения вкуса удалось удачно замять.
  - После концерта поговорим... Если тебе это действительно важно - я и правда съезжу. Хочешь пообщаться с Доктором? Сегодня он, для разнообразия, трезв.
  Ведьма хмыкнула, фыркнула. Наконец, кивнула:
  - Хочу, конечно. А он точно трезвый?
  - Уж поверь мне. Жаль, не с кем на этот раз заключать пари... - Игриво протянул Граф. Но ведьма, кажется, была всерьез обеспокоена осведомленностью "друга семьи":
  - Не говори ему. Ну, пожалуйста, не говори!
  - Я бы и рад тебе это пообещать, да о таких вещах не молчат. Теперь уже много времени прошло, вполне безопасно будет сказать...
  - Почему я в этом не уверена? - Горестно прошептала ведьма. И столько было в ее словах отчаянья, что Граф собрался сказать ей что-то ободряющее, что бы ее успокоило, но тут его позвал окончательно разошедшийся Доктор, и начался легкий, непродолжительный внутренний скандальчик.
  Во время этого скандала Граф узнал о себе много нового, начиная от того, что он - бесчувственная скотина, и заканчивая тем, что он же - казанова недоделанный. Доктор так активно ругался, что вставить оправдательную фразу типа: "Это сестра моего друга" Граф сначала не смог, а потом в этой фразе отпала нужда, так как из области личных отношений Доктор переключил свою богатую цензурными и нецензурными эпитетами речь на творчество.
  Ведьма слушала монолог Доктора с искренним восхищением, казалось. Вот до какого полета творческой мысли может довести человека мигрень. А это всего лишь головная боль, ничего особенного. Ничего, сейчас Доктору станет легче... Только как бы самой ведьме не стало нехорошо от такого эксперимента.
  Будь девушка постарше и поопытней, знай она о Докторе столько, сколько узнает после, - она ни за что не стала бы начинать эту игру. Но в самом начале карьеры почему-то всегда не хватает приключений. Вот и решила ведьма устроить себе очередное приключение сама. Как бы ни была она осторожна, глупо было бы надеяться, что Доктор не заметит подобной манипуляции с силой, да еще такой неумелой манипуляции. Хотя, умение на первых порах этой ведьме вполне заменяла высокая концентрация мощи.
  Со стороны это выглядело так: Доктор проорался, слегка успокоился и снова включился в рабочий ритм. Ощущения же Доктора были таковы: что-то мягкое, теплое коснулось его головы, и мигрень стала понемногу отступать. Работа, подготовка к концерту не дали Доктору возможности немедленно отыскать источник целительной силы, хоть он и находился где-то недалеко. Впрочем, Доктор уже решил для себя, что происшедшее с ним только что - еще не конец. Обладатель силы пользовался ей, как новенькой игрушкой, и обязательно проявит себя еще.
  А, между тем, наконец-то начался вожделенный концерт. И снова Доктор почувствовал прикосновение все той же неловкой, но большой силы: она, как бабочка, порхала вокруг него, прикасалась, обволакивала, и снова отходила. Так забавлялась в зале ведьма, не зная, в своей поистине детской наивности, что такими шуточками вполне может довести кумира до бешенства. Правда, кумиру пока было всего лишь любопытно.
  Ведьма всеми правдами и неправдами ухитрилась пролезть в первый ряд, стоящий у сцены, и она стояла там, со всех сторон стиснутая толпой фанатов, глядя на Доктора полными восторга глазами, даже ее игра с силой уменьшила свою интенсивность. Эта перемена и выдала Доктору истинного владельца силы. Он смотрел на свою молоденькую фанатку, и удивлялся все больше.
  Откуда у этого нежного, хрупкого существа такая мощь? Девушка не производила особого впечатления, но теперь Доктор не склонен был ее недооценивать. Это была важная встреча. Такая сила... И такой глупый ребенок. Нужно это остановить, пока она еще никого не убила... не по своей воле. Да, заодно и припугнуть девочку не мешает!
  Доктор подошел поближе к краю сцены и опустился на корточки, дав фанатам коснуться своей руки. Он сейчас рисковал жизнью, и прекрасно понимал это. Но Доктору пришлось пойти на этот риск. Доктор ждал, и ведьма не обманула его ожиданий. Она непременно должна была коснуться руки своего кумира. Их руки соприкоснулись. И по телам поплыли отзвуки силы. Ведьма сумела не удивиться, когда их нежное рукопожатие внезапно затянулось, и нисколько не испугаться, когда изящные пальцы Доктора взяли ведьму за запястье и подняли вверх.
  Он помог ведьме вскарабкаться на сцену, и тут... Ей показалось, что она стоит перед огромным и разъяренным зверем, и стало страшно. Доктор процедил сквозь зубы:
  - Никогда не делай так, как сейчас. Не для того тебе дана сила!
  - А для чего? Я что-то не то сделала? Я тебя обидела? - Взгляд Ведьмы стал встревоженным. Доктор поневоле усмехнулся. Нет, ну, какова детская непосредственность?! Ответ его был все еще суровым, но уже не злобным:
  - Я объясню тебе кое-что после концерта. - Доктор подтолкнул девушку к выходу за кулисы. - Иди, сядь где-нибудь, и веди себя тихо, как мышь!
  Тихо, как мышь? Это можно, наверное. Раньше ведьма была тихой девочкой. Это недавно она осмелела. Ну, да ничего. Сейчас ведьме было достаточно сидеть и смотреть на Доктора, и думать о том, что она узнала. Значит, Доктор тоже... Что ж, в нем ведьма почти и не сомневалась. Не зря же ему дали такое имя!
  Тихой, как мышь, все-таки, ведьма быть не смогла. Забыла уже, как это делается. Осторожно прикасалась к Доктору тонкими лучами энергополя, стараясь не мешать. Просто... Он такой сильный, такой уверенный в себе... Такой непривычно трезвый... Ха-ха, ну, сколько можно вспоминать грехи молодости? И голова у Доктора уже совершенно не болит? Вот как все расчудесненько!
  Доктор жмурился от ласковых прикосновений, и почти урчал, как довольный котенок, поглаживаемый теплой детской ладошкой. Кто сказал, что старому хищнику противопоказано ласка? Жаль только, что девочка так неосторожна... Ну, что же, Доктор научит ее осторожности. Преподаст ей несколько частных уроков... В виде исключения.
  Спета последняя песня, сказаны последние слова, группа уходит со сцены. Доктор протягивает руку ведьме, а она небрежно вкладывает свою ладошку в его изящную длань и идет рядом, восторженно глядя на кумира. Кумир ухмыляется, понимая, что впечатление произвел... Но не зная еще, как сильно было это впечатление.
  Парочку обгоняет Граф, ласково и ободряюще кивает ведьме, она улыбается ему слегка растерянной, но радостной улыбкой. Ведьма терпеливо ждет, пока Доктор жадно пьет воду и избавляется от насквозь потного концертного костюма. Наконец, Доктор оборачивается к своей гостье:
  - Ты хоть понимаешь, что желаешь, сестренка?
  Сестренка? Ведьма недоверчиво смотрит в глаза кумиру:
  - Что не так?
  - Все не так. У тебя столько силы, что ты не думаешь о своей защите. Научись защищаться, это сейчас для тебя самое важное. Хочешь, я буду твоим наставником, пока ты не найдешь себе учителя?
  Ведьма не поняла тогда всех нюансов предлагаемого. Она, правда, поняла главное, - Доктор, ее обожаемый кумир, предлагает свою помощь в овладении магией... Ну, не прелесть ли?
  - Я... Очень хочу этого... - Тихонько прошептала она. Доктор тяжело вздохнул: "Хочешь этого - вместе со мной? Ну, хорошо, опять же, в виде исключения..." Доктор подошел к ведьме, осторожно взял за плечи, притянул к себе и поцеловал в лоб.
  - Это защитит тебя в первое время. А тем временем я научу тебя защищаться от всего и от всех!
  Ведьма прижалась к Доктору, так, что он слышал быстрое биение ее сердца. В каком бешеном ритме она живет! Впрочем... Доктор вздохнул. Она такая молоденькая, его сестренка. К двадцати пяти годам она будет в пике силы и знаний. Но сейчас у них есть еще несколько лет до этого срока.
  Большие объемы лирики всегда вгоняли Доктора в тоску. Особенно когда это касается отношений с женщинами. Доктор таков, каков он есть, и никогда не будет другим. Он не может дать любой женщине больше, чем... Глаза Доктора стали какими-то неземными, искристыми и нежными. Он отстранил от себя девушку:
  - Не хочешь со мной поужинать сегодня?
  - А потом позавтракать? - Поинтересовалась ведьма насмешливо... Доктор кивнул, не смущаясь:
  - Если на то будет твое желание, - пожалуйста.
  Ведьма вздохнула:
  - Желание есть... Еще какое. Но... Нельзя мне. Я пытаюсь быть верной женщиной.
  - Давно? - Поинтересовался Доктор. Девушка пожала плечами:
  - Пока полгода...
  - Ничего себе пост! - Присвистнул Доктор. - Соглашайся, ты не пожалеешь. А твоему... м-м-м... мужчине мы ничего не скажем. - Доктор сам не понимал, почему он настаивает, если дама против. Может, не хочет дать им обоим упустить даже малейший шанс на сближение? Ведьма вздохнула и призналась едва ли не со слезами на глазах:
  - Я... Еще девственница.
  Теперь пришла пора вздыхать Доктору. Вот и все, последний шанс канул в небытие:
  - Тогда не надо. Психологическую обработку так быстро я провести не смогу. Отложим до следующего раза! - У Доктора сложилось стойкое впечатление, что они с сестренкой не раз еще встретятся. Но до того как ей исполнится двадцать пять. Столько он подождет.
  Ведьма осторожно заглядывает в глаза Доктора:
  - Ты не обижен на меня?
  Тот откровенно расхохотался:
  - За что, милая? Запомни раз и навсегда, дама не обязана говорить "да", когда ей делают подобное предложение, если ей этого не хочется. Кто бы это ни был, понимаешь?
  - Понимаю. - Кивнула ведьма. Наверное, ее запутало, что это Доктор, кумир и ее тайная мечта. Потом, когда это будет безопасно, ведьма будет рыдать и выть от желания... А пока... Пока она сумела удержаться на краю падения. Еще не время. Может быть... Как-нибудь потом. Когда ведьме будет уже не устоять... Нет, не сейчас!
  И тут в гримерную врывается Граф. Он нежно обводит взглядом представленную ему картину и обращается к Доктору слегка наигранно и насмешливо:
  - На пару минут, коллега!
  Тот кивает ведьме, извиняясь, и выходит. Ведьма устраивается на стуле. Ну, в чем дело? Уже сказаны все слова, можно идти домой. Чем дольше она находится рядом с Доктором, тем труднее ей отсюда уйти. Но бежать? Нехорошо. Нужно дождаться Доктора и попрощаться.
  Дождалась. Доктор возвращается обратно, черен ликом, как туча. Подходит к ведьме, опускается на корточки у ее стула, берет ее ладошки в свои холодные (прямо-таки ледяные) руки, а лицо у него - воплощенная Христова скорбь.
  - Эх, ну, как ты могла?!
  В дверь заглядывает улыбающийся Граф. Он, видно, крайне доволен произведенным эффектом. Ведьма вздохнула. А ведь Граф не со зла это Доктору рассказал. Просто так... Чтобы все по честному было. Она сжала ледяные руки Доктора в своих ладонях, стараясь согреть, и послала в ладони энергетический поток. Ох, и что теперь Доктор с ней сделает?
  - Я... Не хотела... Так уж получилось, понимаешь... Коллективное сумасшествие. - Руки Доктора, кажется, потеплели. Он улыбнулся ведьме своей совершенно непередаваемой улыбкой:
  - Кажется, понимаю! - Он выдернул одну руку из ладоней ведьмы и осторожно погладил ее по щеке. Потом поднялся с корточек, обернулся к Графу:
  - Закрой дверь!
  - Но ты обещал... - Запротестовал было Граф. Доктор ухмыльнулся:
  - Мое обещание в силе, не бойся. Закрой дверь!
  - Ладно. - Передернул плечами Граф и исчез с поля зрения. Доктор навис над ведьмой, поднял ее со стула, обнял за талию. Девушка не пыталась вырваться, лишь в глазах ее паника сменилась вожделением, и снова - паника... Неплохо девушка собой владеет...
  - Хочешь меня?
  - Хочу. Но не сейчас. - Ведьма подумала, что если Доктор вдруг сейчас начнет настаивать, то никуда она от него не денется. Он наклонился и поцеловал ведьму. Это был жесткий и агрессивный поцелуй, но было в нем что-то, что невозможно забыть никогда.
  - Это чтобы ты меня всегда помнила... Всех со мной сравнивала. А когда придет время - мы увидимся... И все остальное. - Доктор легкими движениями изобразил это "все остальное" и ведьма покраснела.
  - Договорились. А ты что, очень на меня сердишься, да?
  Лицо Доктора потемнело:
  - Меня еще никогда так не оскорбляли... Тебя я прощу, потому что мы с тобой еще через многое пройдем вместе. А его - никогда. Ему я отомщу!
  - Почему?
  - За свое унижение в чужих глазах нужно расплачиваться. Всегда! - Отрезал Доктор. Ведьма пожала плечами:
  - Кто я такая, чтобы отговаривать тебя от мести!
  Доктор ответил совершенно серьезно:
  - Моя сестра. Пойдем, я тебя провожу. Уже поздно, тебе пора домой.
  - Пойдем.
  Провожали ведьму Доктор и Граф вдвоем. Она посмотрела на Графа глазами раненой лани:
  - Зачем ты рассказал?!
  - Зато теперь все честно. - Ответил Граф тоном поборника справедливости.
  Ведьма лишь пожала плечами. Хорошо, посмотрим, чем это закончится.
  Ну, осталась еще только поздняя истерика, когда ведьма поняла, что она и в самом деле больше не сможет забыть Доктора. Он будет для нее самым лучшим, и любого другого она будет сравнивать с ним. Наверное, то была достойная месть за достойный спор.
  Часть третья: Гаритона и Гарнат
  То было время, когда принцесса и княжна Гаритона обрела свое имя и знание о себе. Так велика оказалась ее власть, что Бафомет, придя на очередную встречу в астрале, сказал ей ласково:
  - Ты все знаешь о себе. Твой учитель принял на себя ответственность за свое обучение и охрану. Я больше не могу дать тебе ничего толкового. Надеюсь, я был хорошим наставником.
  Гаритону нисколько не удивила подобная речь. Бафомет сказал всего лишь о том, что их отношения вполне могут перейти на другой уровень. Время пришло, и вот, теперь молоденькая адская аристократка, стойко пережившая знакомство с матерью, вовсю применяла новообретенные способности для определения третьерожденных и для обозначения круга своей семьи.
  Только теперь она поняла, почему Бафомет с таким упорством звал ее сестрой. Ну, что ж, брат... Значит, брат. Всерьез это ничего не изменит. Ох, плохо тогда знала свою дорогую мамулечку молодая княжна. А пока, чтобы усвоились впечатления, Гаритона решила отвлечься. И место для отвлечения выбрала ни какое-нибудь, а фан-клуб одной из любимых групп. Даром, что там совсем юные, нежные девочки (хотелось бы добавить - чистые и невинные, да, право, в наши-то времена...). Просто... Гаритоне очень хотелось отвлечься.
  Отвлеклась. Отвлеклась так, что волосы дыбом встали. Никогда девочка не думала, что суккуб тоже может так попасть. Написала для девчонок блокнот порнографических рассказов, и вроде полегче стала восприниматься реальность. Нет, одиночество и воздержание жизнь не красят. Тем более что свобода - вот она, а удовольствия от нее никакого.
  Порою со всеми хочется поделиться любимым хобби и узнанной информацией. Гаритона симпатичных братьев, что в свое время знакомили ее с уральской столицей, проверила на родословную, конечно, не первыми, но в числе первых.
  Старший - так себе, демон-хранитель, младшего демон-хранитель, блин, как по жизни, как по писаному выходит), а младшенький - ничего себе, молодец-огурец, родословная достойная, а зовут - Гарнат. Знакомое имя. Кто бы ему ни дал такое - хорошо пошутил.
  И все бы ничего, а только вздумалось Гаритоне устроить сеанс вызывания духов. Организовала из девочек кружок, сама выполняла обязанности медиума (она мальчика как живого видела, хоть и изменился он с тех пор, не в лучшую, на взгляд Гаритоны, сторону). Некуда было бедному духу деваться, когда его такая мощная дама зовет. Явился на зов, и завязалась беседа.
  Гарнат сидел в кресле, погрузившись в раздумья, когда его сознание вдруг стало куда-то уплывать. Как с большого перепоя бывает. Только вот сегодня не было никакого перепоя. Трезв был Гарнат. Для разнообразия - в трезвом уме и светлой памяти. Из этого контакта он мало что помнил. Только очень знакомое девичье лицо, и вопросы, на которые он вынужден был отвечать. Вопросы были то глупые, то попросту унизительные.
  Потом реальность словно бы разделилась. В одной части реальности девушка продолжала задавать вопросы, а Гарнат продолжал на них отвечать. А в другой реальности он оказался в уютно обставленной комнате, сидящим в кресле напротив средних лет симпатичного мужчины, сияющего яркими, как звезды, глазами:
  - Мое имя - Самаэль. Я пришел к тебе потому, что в данный момент дочь моей жены, и, при благоприятном раскладе - моя будущая приемная дочь, имеет пятьдесят шансов против пятидесяти, что убьет тебя, вызвав сущность во время бодрствования физического тела.
  - Что? Ты кто? - Спросил Гарнат, ничего не понимая. Самаэль терпеливо улыбнулся (ну, почему в каждой их жизни все нужно начинать заново?).
  - Я - твой учитель. Пришла пора рассказать тебе, кто ты такой, пока у нас есть время. Надеюсь, они не будут слишком долго мучить тебя вопросами. Моя падчерица, вообще-то, не злая, и жестокой ей только еще предстоит стать. Да вы с ней встречались... Запомни, ее зовут Гаритона. А ты - Гарнат, третьерожденный.
  Гарнат на всякий случай кивнул, ничего не понимая, и пытаясь сообразить, с чего это у него такой странный приход, ничего ведь сегодня не принимал. Самаэль, кажется, к чему-то прислушивался, а в другой реальности девичий голос сказал:
  - Мы тебя отпускаем... Счастливого пути...
  Самаэль ухмыльнулся:
  - Нет, девочка не жестока сверх необходимости. Ага, тебе пора возвращаться. Встретимся ночью. Нам много о чем нужно будет поговорить. До скорой встречи, Гарнат.
  Гарнат автоматически кивнул и зажмурил глаза от яркой вспышки. Очнулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Гарнат осторожно открыл глаза и посмотрел на теребившего его братца:
  - Что?
  - Ух, ты меня так больше не пугай. Я захожу, - а ты не дышишь, и улыбаешься так... Страшно. Ты где был.
  - А где Самаэль? - Ответил Гарнат встречным вопросом на вопрос брата. Того при упоминании Самаэля заметно передернуло, но он тут же взял себя в руки:
  - Какой Самаэль? Ты что принял такое? Смотри, кинешь кони...
  Гарнат, от которого не укрылась первоначальная реакция брата, сурово попросил:
  - Хорош пургу гнать. Объясни мне лучше, что происходит. Да не переживай, Самаэль объяснял что-то, сказал, что начнет учить меня экстренным порядком, потому что я сегодня мог погибнуть из-за чужой неосторожности и своего неумения защититься. Так ты мне что-нибудь расскажешь, братец?
  Братец вздохнул, взял стул, уселся напротив и начал докладывать. Так Гарнат выяснил некоторые особенности картины мира, свою родословную и свое положение в мире. Более подробные сведенья и ответы на интересующие его вопросы Гарнат получил чуть позже от Самаэля.
  Интересно, что Гарнат ни на минуту не усомнился в контакте, своем душевном здоровье, своей родословной и своем положении в мире. Он просто когда-то забыл это, а теперь вспомнил. Очень многие третьерожденные принимают такую информацию совершенно спокойно, ну, вспомнил и вспомнил... Будем жить с учетом новых правил игры.
  В то время как Гаритона искала знаний и схватывала их на лету (но только те, которые были ей интересны и казались нужными), Гарнату пришлось учиться, чтобы защитить свою жизнь и свой рассудок. Впрочем, его учитель был терпелив и изобретателен, он видел все подходы к сердцу Гарната и играл на его силе и его слабостях. Самаэлю тоже было небезынтересно, что получится из Гарната в этой жизни.
  В первую очередь Самаэль, с нежностью относящийся ко всем детям своей возлюбленной супруги Лилит, и заботящийся, на свой, разумеется, демонический лад, о том, чтобы детки не скучали, честно рассказал Гарнату, кто пытался его убить (не сообщив, конечно же, что это была просто девичья глупость).
  Гарнат был и удивлен, и тронут, и напуган таким поворотом дела. Он никак не ожидал, что его давний такой невинный (хоть и изрядно смелый), такой платонический (хоть и с надеждой на большее) роман получит столь неожиданное продолжение. На вопрос Гарната "Что мне делать?" Самаэль ответил раскатами дьявольского хохота (долго, наверное, тренировался) и загадочной фразой о том, что каждый сам кузнец своего счастья.
  После этого Самаэль дал Гарнату основные, самые необходимые сведенья о контакте, его подготовке, а так же о подготовке полигона (места контакта), а так же пообещал ученику всестороннюю поддержку при его странствиях в астрале.
  Самаэль играл двумя глупыми детишками, как фигурами на шахматной доске. При этом он не собирался причинять вреда никому из них. Гаритона из всех детей Лилит была наиболее близка матери, а так же двум царственным братьям. Самаэль даже всерьез подумывал об удочерении мерзавки. Да и не дала бы Гаритона себя в обиду. Просто... Пусть не расслабляется. У мальчика тоже должен быть шанс расставить все на свои места. Поговорить с принцессой на своих условиях.
  Гарнат, получив необходимые сведенья, за дело взялся с фантазией. Помогли и некоторая информация, данная братом-демоном о королеве Лилит и ее многочисленных отпрысках. Обдумав все, как следует, Гарнат приступил к подготовке декораций.
  Он выбрал один из миров Нептуна, бесконечный океан с небольшой полоской суши. Нептун был не против предоставить свой мир для рандеву сил такого уровня. Гарнат довольно долго продумывал декорации. Все должно быть достоверно, и выверено. Он ведь впервые использует этот мир для встречи в астрале. Для контакта... Это вообще первый контакт в его жизни... Не считая чего-то, что сделала Гаритона, и что едва не убило его.
  Подумав, как следует, Гарнат с сожалением отказался от материализации шикарного ложа. Во-первых, он сомневался, что принцесса пойдет на уступки (особенно такие с первой же их встречи). И, потом, дочь Лилит могла предстать перед Гарнатом в образе суккуба, своими ласками выпивающего жизнь. Гарнат был не против слегка побороться со строптивой девчонкой в постели (и пусть она кричит, кусается, царапается, не важно, тем слаще будет победа), но умирать от ласк суккуба... Это было совсем другое дело. Нет, это не для него.
  Итак, изящный маленький домик ждал своих посетителей. Гарнат тоже с нетерпением ждал контакта. Он даже слегка опасался, - вдруг все было напрасно, вдруг ничего не получится? У него не было возможности проверить. Он был нетерпелив, и все поставил сразу на первую встречу. Но...Самаэль считал, что игра стоит свеч. Оставалось подождать. Совсем не долго. Подождать.
  А у княжны и принцессы дела в это время шли... Странно. Она договорилась с Великим Князем Ада Велиаром о месяце ученичества, и ходила, опьяненная силой и красотой повелителя лжи. Он честно (насколько вообще мессир Велиар, один из сильнейших демонов, повелитель шестого круга Ада) открывал Гаритоне свои секреты, и даже взял на время обучения в придворные дамы. Месяц - совсем немного, да. Но Гаритоне предстоял весьма напряженный месяц.
  Поэтому принцесса Гаритона была несколько удивлена (но не особо, надо сказать) когда оказалась посреди бескрайнего океана на крохотном пятачке суши. Во всем происшедшем чувствовалась чужая воля. Но это не была воля мессира Велиара. В видениях, даваемых мессиром Велиаром, всегда присутствовало золото. Принцесса повнимательнее огляделась вокруг. Нет, пляж из обычного галечника, невдалеке домик - тоже золотом не изукрашен.
  Ну, что же, раз кто-то решил с ней встретиться и выбрал это место - Гаритоне ничего не остается, только идти навстречу своей судьбе. Ее судьба - ладно. Лично принцессу слегка беспокоили судьба и психическое равновесие того, кто решил вызвать ее на контакт, да так смело... Она потихоньку побрела к дому, любуясь, как живет и дышит океан.
  По дороге принцесса придала себе соответствующий своему статусу облик: черный бархат, украшения из платины с рубинами, чуть-чуть макияжа, что сделал ее лицо похожим на эльфийское. Принцесса усмехнулась. Кто бы ее ни ждал, она предстанет перед ним во всеоружии... Только, все-таки, интересно знать, кто так рискует своей жизнью, и зачем?
  Он встретил Гаритону на крыльце, и все вопросы исчезли сами собой. Он мало изменился по сравнению с физическим миром. Все те же буйные кудри. И слегка сумасшедшие, стального цвета глаза. Одет, правда, он был немного иначе, чем любил одеваться обычно... и фигуру слегка подправил, в лучшую, разумеется, сторону. Ох уж эти мужчины!
  Гаритона неторопливо осмотрела наряд Гарната, отметила черный и белый атлас, широкие, просторные рукава, узкие манжеты и пышные кружева на манжетах и воротнике. Он не пользовался косметикой, но глаза его горели, а губы раздвинулись в нервной улыбке, - он и боялся, и радовался своей удаче, и думал, что же дальше... Принцесса едва заметно наклонила голову, проглотила готовые сорваться с языка слова: "Выглядишь как гомик!" и промолвила любезно:
  - Здравствуй. А что, тебе идет этот наряд. Ты меня ждешь, да?
  - Да. - Кивнул Гарнат, в свою очередь рассматривая принцессу Гаритону. Когда он планировал эту их встречу, он даже не подумал, что принцесса будет так эффектна. Он помнил ее... слегка другой. Да, кроватка бы в доме не помешала. И черт с ней, ее суккубской сущностью.
  Гостья рассмеялась:
  - Пригласишь меня в дом, или займемся любовью прямо здесь?
  Он дернулся и поинтересовался мрачно:
  - С чего ты взяла...
  - Штанишки ты уж больно узкие надел, хоть и по моде. - Хмыкнула принцесса и первой прошла в дом. Гарнат растерянно последовал за ней. Он теряет лидерство, черт возьми! Но кто мог подумать, что она будет выглядеть так?
  Они уселись в кресла у горящего камина, Гаритона изящно скрестила лодыжки под бархатным платьем, и еще раз оглядела призвавшего ее сюда мужчину. Нервничаешь, дорогой? Ничего, то ли еще будет... М-да, что-то ее не тянет сдаваться на милость победителя. Впрочем, можно сделать так, чтобы и ничего физически не было (тем более что сейчас они все равно находятся в астрале), а Гарнат ее уж все равно до самой смерти не забудет. На то она и принцесса суккубов.
  Гарнат, наконец, нашел в себе мужество начать разговор:
  - Ты не хочешь узнать, зачем я тебя позвал?
  Гаритона изобразила внимание:
  - Считай, что я уже спросила. Не теряй времени, начинай отвечать.
  - Ты пыталась меня убить! - Голос Гарната слегка надломился, последнее слово обвинения далось ему с изрядной хрипотцей. Гаритона кивнула:
  - Глупо было бы отрицать очевидное. Да, я пыталась тебя убить. Правда, сама не знала, к чему приведет моя попытка. Буду с тобой откровенна, ты это заслужил - так вот, я не собиралась тебя убивать. Я не думала причинять тебе вред. Это была всего лишь необдуманная шалость, не более.
  Принцесса вовсе не удивилась выражению растерянности и разочарования, появившемуся на лице Гарната. Надо же, бедняга думал, что на него совершили злостное покушение, и он только чудом не погиб, а девочка всего лишь забавлялась. Есть от чего расстроиться.
  - Ты это всерьез? - Его светлые глаза сощурились и потемнели. Гаритона кивнула, с интересом наблюдая, как Гарната охватывает ярость. Ох, а сдерживаться-то он не умеет, его из себя вывести проще простого.
  - Конечно. Не держи на меня зла. Ну, подумаешь, неудачно пошутила... - Ухмыльнулась Гаритона, подумав, что кого другого за подобную шутку она сама просто убила бы.
  - Ты пошутила? Да ты могла меня прикончить, ты это понимаешь?! - Заорал оскорбленный до глубины души (ну, то есть сущности) Гарнат. Принцесса нахмурилась:
  - Конечно, понимаю. Не ори на меня, будь так добр. Но это я сейчас понимаю, а тогда я ничего не понимала. Прими это к сведенью, хорошо?
  Но Гарнат уже не способен был ничего принимать к сведенью. Он был взбешен и не скрывал этого:
  - У меня нет слов, чтобы охарактеризовать тебя, маленькая мерзавка...
  - О, по-моему ты уже начинаешь мне хамить. Это ты зря. Смотри, как бы я в следующий раз не взялась за дело с большим старанием. - Гаритона прекрасно отдавала себе отчет, что эти ее слова взбесят Гарната еще больше. Но, тем не менее, произнесла их. Хотя бы потому, что ей захотелось посмотреть, чем закончится этот приступ бешенства.
  - Ты пытаешься мне угрожать, красавица? - Хищно поинтересовался Гарнат, слегка придя в себя, и внезапно понимая, что разговоры с ней бесполезны, нужно либо что-то делать, либо признавать свое поражение.
  - Да что ты, чудовище, разве я посмею! - Усмехнулась Гаритона, поднимаясь с кресла. - Мне было чертовски приятно поболтать с тобой, дорогой, но, я смотрю, мое общество вызывает у тебя слишком двойственные чувства... Я ухожу, а ты давай-ка остынь.
  Дойти принцесса успела ровно до украшенного инкрустацией массивного стола из черного дерева, куда ее, не долго думая, и повалил наш герой-любовник. Сама виновата, не стоило бы ей выглядеть так соблазнительно и дразнить его. Принцесса не сделала попытки вырваться из цепких лап Гарната, но поинтересовалась с циничной улыбочкой:
  - И что дальше?
  - Сейчас узнаешь, что дальше, красотка. Надеюсь, тебе понравится. - Ответил Гарнат, задирая подол платья. Принцесса хихикнула, как будто не ее тут разложили на столе и собираются изнасиловать:
  - Тогда поторопись. И не забудь снять штаны, а то кончишь, не начав...
  Это была последняя капля, явно из тех, что точит камни. Если бы она сопротивлялась. Так ведь нет! Гарнат резко дернул вверх узкую юбку, одним рывком стащил с принцессы кружевные трусики, ворвался внутрь женского лона... И понял, что падает, проваливается сквозь пространство, а в ушах его звучал циничный хохот принцессы.
  Гарнат проснулся в своей постели и застонал от ненависти и желания. Подлая дрянь, как она смела так с ним обойтись? А ведь он еще не знал, что никогда не сможет забыть своего исступленья, первых мгновений, когда чувствовал, как входит в женщину, и смеха обманувшей его демоницы. На то она и принцесса суккубов.
  Часть четвертая: таланты и поклонники
  Гарнат больше не виделся с Гаритоной. Нет, он был бы не прочь увидеть в том случае, если бы судьба столкнула их, но самому искать это демонское отродье? Зато судьба столкнула Гарната с Бафометом. И, хотя он знал о Бафомете кое-что от Самаэля, тем не менее, обаяние и сила этого незаурядного мужчины застали Гарната врасплох.
  Так получилось, что Гарнат и Бафомет стали много встречаться и даже сотрудничать. Гарнату это нравилось, и он не замечал хищной улыбки, порой направленной в его сторону Бафометом. Зато все замечал старший брат Гарната, по совместительству - демон-охранник. Тень догадки скребла сердце демона и заставляла дрожать. Если Бафомет узнал о пари, брату он этого не простит. Никогда.
  Концертный тур в Сибири. И в это же время молодая женщина, заснув, попадет в мир своей матери и увидит сидящего там, на поляне с асфоделями, своего брата.
  - Как я соскучилась по тебе! Я хочу тебя видеть. Наяву, понимаешь? Прикоснуться. Почувствовать. Услышать.
  - Только прикоснуться? - Ухмыльнулся братец. Она нахмурилась.
  - Это уж как получится. Сам понимаешь, она может не простить нам...
  - А может и простить. Мы оба ей сейчас немного слишком нужны...
  - Так мы скоро увидимся? - Спросила она требовательно. Мужчина кивнул:
  - Скоро. Жди меня. Немного подожди.
  Эти слова начали для Гаритоны отсчет новой надежды. Она с удивлением оглядывалась на себя - давнюю и спрашивала: как могла, как смела она не сходить с ума, не любить, не боготворить этого мужчину. Болезнь накатила внезапно, благо, как раз сейчас сердце ее было свободно. Брат скоро приедет к ней. О, он никогда не бросал слов на ветер, зная, как опасна такая игра.
  Она дождалась. Дождалась мощи, которая сминает слабых. Да и сильным ох как трудно противостоять этому потрясающему мужчине. Телефонный звонок:
  "Брат просил передать тебе привет, моя милая. И еще... Приходи. Мы все соскучились по тебе!" Это был Граф. Интересно, какого из братьев он имел в виду, когда говорил это. Физического или астрального?
  Гаритона не помнила больше ничего, кроме этого зова. Мчаться туда, где ее так ждут. Ее ждет самый лучший мужчина на свете. О нем были все ее думы. Его она хотела увидеть, прикоснуться, заглянуть в глаза. Она так соскучилась по своему наставнику. Ей сейчас так одиноко. Бафомет понял все сразу. Сразу, как только она вошла, двигаясь мягко, как кошка.
  Он улыбнулся ей одними глазами, и потом каждый раз, когда смотрел на нее, улыбался - нежно и самодовольно. Он был доволен результатом. Казалось, все окружающие знали, к кому, на чей зов пришла эта гордая девица. А журналисты, среди которых была и наше героиня, даже не догадывались, что они уйдут, а она останется здесь, с Бафометом.
  Спокойствие и сила в голосе:
  - Как дела, сестренка?
  Сестренка подняла восторженный взгляд:
  - Я соскучилась по тебе.
  Как будто он сам не знал об этом. Он сочувственно кивнул:
  - Я тоже скучал по тебе. Похоже, здесь мы на равных.
  Что-то поменялось в мире. Но не изменилась его улыбка, и тепло его руки осталось прежним:
  - Мне не слишком везло с мужчинами, братец.
  - А любила ли ты их?
  - Не всех. Но ты же сам говорил, что моя любовь смешна. Что, нет? Ах да, опасна. Смешно было бы, если бы полюбила наша мать.
  Брат пожимает плечами:
  - Твоя любовь опасна. Для людей и других лилиан.
  Принцесса задумчиво улыбается. Значит, ее брат не боится рискнуть? Интересно, понимает ли он, что чувство, которое испытывает к нему Гаритона - не просто чистое чувственное желание? О, он должен это понимать.
  Наверное, он это просто почувствовал. А Гаритона, в свою очередь, почувствовала на себе косые взгляды двух его молодых коллег. Один из них раздражает Бафомета лишь изредка, второго он терпит на грани ненависти. Он опасен, этот молодой мужчина, Гарнат. Не для Бафомета. Не для Гаритоны. Но в принципе, - опасен.
  Бафомет тоже замечает чужие взгляды. Подводит Гаритону к любопытствующим, усилием воли стирая с лица выражение холодной презрительности. Меняет истинные чувства на маску с изображением дружеской радости с капелькой снисходительности. Гаритона в душе бурно аплодирует такому перевоплощению: "Ты дивный актер, братец. Просто дивный!"
  Рука Бафомета нежно сжала плечо девушки, затем так же нежно коснулась волос и шеи:
  - Хочу представить вам свою сестру. Королева Гаритона.
  Гарнат равнодушно кивает, но в светлых глазах его, глазах похотливого фавна - узнавание. Его брат осторожно интересуется:
  - Королева чего?
  Гаритона пожимает плечами:
  - Дорогой, ты точно уверен, что хочешь это узнать? - В ее голосе, в самом его глубине, если не угроза, то предупреждение. Демон понимающе кивает:
  - Расскажешь, когда будет настроение, кошечка. - Кошечка. Так он называл одну юную даму когда-то давным-давно. Неужели не забыл? Да, то время было бы трудно забыть. Бафомет улыбается:
  - Вижу, моя сестренка произвела на вас впечатление, мальчики.
  Гарнат интересуется, по обыкновению, чуть прикрыв свои излучающие сумасшествие глаза:
  - А в вашей семье часто практикуется инцест?
  Бафомета откровенно передернуло от этих слов. Ничего удивительного, ведь обычно наказание за любовь лилиан к лилиан - смерть. Гаритона ответила, прижавшись к брату и улыбнувшись скорее лукаво, чем обворожительно:
  - Наша добрая мама прощает нам подобные легкие шалости, правда, братец?
  Она слегка рисковала, говоря такие слова, за которые можно с легкостью схлопотать от матушки по загривку, и весьма чувствительно. Бафомет кивает, его лицо проясняется. Он улыбается Гарнату:
  - Не говори больше так. Не терплю подобного обращения. Да и сестренка вряд ли будет счастлива слышать от тебя подобное.
  - Ты уверен? - Кажется, бедный мальчик никак не может забыть того несостоявшегося пари. Бафомет вздыхает, сожалея, что этому глупому мальчику приходится объяснять прописные истины:
  - Сколько лет прошло? Не пора ли позабыть обо всем? Ей не восемнадцать, тебе не двадцать два. И теперь, поверь мне, у тебя нет никаких шансов. - Гарант пытается изобразить ироничную улыбку, но она выходит просто злой:
  - Ну да, где нам до вас, великих!
  Гаритона вступает в перепалку с целью слегка разрядить обстановку. Но вот поступает она сейчас не по-королевски. Попросту подло она поступает.
  - Не в том дело, что мой брат велик, великолепен и я люблю его. Еще я не очень люблю позу "женщина сверху". Ты понял, надеюсь?
  Конечно, он все понял. Бафомет обнимает сестру за плечи, прижимает к себе:
  - Совершенно по-женски. Еще есть вопросы, дружище?
  Гарнат кивает:
  - Ну да. Только я задам их не здесь и не сейчас. Подожду, пока настанет время... Жаль, что он не сказал "и место". Незаконченная какая-то речь получилась. Его брат усмехнулся:
  - Очаровательная девочка. По-моему, в словесной пикировке победила она.
  Тут Гарнат вознегодовал:
  - Что? Ты еще делаешь комплименты этой... этой... - Он замолчал, потому что увидел, что Бафомет внимательнейшим образом прислушивается. Когда Гарнат замолчал, он мрачно поинтересовался:
  - Так что ты хотел сказать о моей сестре?
  Гарнат выкрутился весьма умело:
  - Извини, я забыл ее титул.
  Братец Гарната пожал плечами:
  - Слушай, зря ты так кипятишься. Девочка подколола тебя действительно весьма умело. Тем более, хочу тебя напомнить, разговор на скользкую тему начал ты. А она в ответ всего лишь намекнула на твой вес.
  Гарнат скорбно ухмыльнулся:
  - Ну, раз уж даже собственный брат против меня - придется смириться с обстоятельствами.
  Гаритона переглянулась с Бафометом. Они оба прекрасно знают, что Гарнат не из тех парней, что спокойно смиряются с обстоятельствами. Но в данном случае - да, если сравнивать его с Бафометом, у него нет никаких шансов.
  Оставшись в компании Графа и его высокого патрона, Гаритона слегка занервничала. Ее брат, и, по совместительству, наставник, конечно же, понимал, в чем дело. Ее движения были слишком порывисты, взгляд рассеян. Впрочем, Бафомет с самого начала подозревал, что когда-нибудь это случится. Он произнес тихо и глубокомысленно, так, словно отвечал на вопрос, который сестра так и не решилась задать:
  - Да. Но давай - после концерта. Так у тебя останется время на раздумья, и на то, чтобы успокоить свою совесть.
  А что ее совесть? Теряя самых дорогих ей, принцесса искала утешения в объятиях других мужчин, и добивалась взаимности, но сердце ее не кричало восторженно всему миру: "Я люблю!", потому что Гаритона питала к ним разве что страсть, но вовсе не ту самую неискоренимую нежность, как, скажем, к тому, кто против своей воли сделал ее королевой.
  Бафомет не был похож на ее обычных фаворитов. Он - больше, чем просто лекарство от скуки. Прошло время, и девочка стала другой. Да и брат ее изменился. Сейчас принцессу тянуло к Бафомету не желание обладать, а предвкушение какого-то странного, ни с чем не сравнимого удовольствия.
  Потом, когда они остались вдвоем, мужчина и женщина, без различия титулов и возможностей, мужчина привлек женщину к себе тем небрежным движением, которое особи сильного пола позволяют себе тогда, когда не ждут сопротивления. Принцесса не собиралась сопротивляться. Но все равно Бафомет заметил ее нерешительность, и решил все расставить на свои места:
  - Что с тобой? Если ты мне не доверяешь - то зря. Ведь ты же понимаешь, что я не посмею тебя обидеть!
  Как только он вообще мог такое подумать? Впрочем... После последней встречи со своим королем Гаритона отстранялась брезгливо от других мужчин, ведь никакого сравнения они не выдерживали. Теперь, должно быть, будет так же, после того, как брат и сестра наконец-то расстанутся. Он достоин своей сестры. А она? Достойна ли она его? Бафомет кивнул:
  - Я вспоминал тебя. Часто. Жалел, что не удержал. Бывало, что мне отказывали. Да, бывало. Но чтобы меня любили, и все-таки отказали? Я знаю, что у тебя были обязательства перед другим мужчиной. С которым, ты думала, можешь остаться надолго. Я же в твоей жизни был лишь эпизодом. Я прав?
  Конечно же прав. Принцесса тоже помнила о нем, и каждое мгновение сожалела о том, что прошло, что потеряла... А потом все лучше узнавала себя... "Сестренка выросла, Бафомет. Выросла и стала опасна. Как ты". Он тихо спросил:
  - Ты до сих пор думаешь, что нужно любить только одного, и ему нужно быть безусловно верной?
  Гаритона медленно покачала головой. Это были заблуждения юности. Сейчас она обдумывает идею свободной любви. Ее король освободил свою королеву от заблуждений. Гаритона же рассказала брату, как закончилась ее история с тем, ради кого она отказала ему тогда, в их первую встречу, не скрывая при этом ни горечи, ни презрения. Эта ранка на сердце останется навсегда.
  Бафомет нежно обнял сестру за плечи и успокаивал. Сказал, что она вовремя разобралась во всем, и больше не совершит подобной ошибки. И потом, ведь все позади, старая любовь не стоит воспоминаний, когда появляется новая. Он говорил, говорил, опутывая Гаритону сетями красноречия, а она дурела от его прикосновений, от запаха его тонкого парфюма, оттого, что Бафомет здесь, рядом с ней.
  Принцесса уже совсем потеряла голову, а ее брат словно не замечал этого, говорил так нежно и ласково. Она осторожно развернулась, чтобы видеть его лицо, и, главное, его глаза. Бафомет, наконец, понял, что от него хотят вовсе не слов, и среагировал соответственно. Как не хочется прерывать этот поцелуй...
  - Ты вся дрожишь. Почему? Какой огонь сжигает тебя?
  Пришлось ответить. Хорошо, что от брата не нужно ничего скрывать:
  - Это огонь желания.
  Он кивнул. Наверное, он хотел, чтобы принцесса сама призналась в этом. А теперь... Что будет с ней теперь?
  - Сколько времени ты одна?
  Сколько? Века. А, может, быть, тысячелетия. С тех пор, как королева рассталась со своим королем, прошло уже довольно много времени. Бафомет пожал плечами и вздохнул, правильно поняв небрежное пожатие плеч, обозначающее ответ:
  - Такая женщина, как ты, не должна долго оставаться одна. Тогда из кошечки ты, наверное, превращаешься в гораздо более опасного хищника.
  - Ты можешь мне помочь?
  Бафомет кивнул, его улыбка стала слегка циничной:
  - Ты готова отдаться мне прямо сейчас, не так ли?
  Вместо ответа - только короткий кивок.
  - Ты просто изголодалась, девочка. Мне ты можешь довериться, а остальные ничего не узнают. С остальными ты королева, не так ли?
  - Но секс этой ночью в твои планы не входит, ведь так? Я должна подождать до завтра?
  Он дал своей сестре почувствовать себя женщиной. Любимой. Неповторимой. Желанной. Просто женщиной, как Лилит в первый день сотворения. Не жрицей у алтаря бога. Не рабыней рядом со снизошедшим до нее хозяином. Не богиней, сошедшей к так страстно звавшему ее. Бафомет многое показал ей, объяснил, как быть еще сильнее, как побеждать и как делать правильный выбор. Всегда Гаритоне было хорошо рядом с ним. Она забыла обо всех и обо всем.
  Мать пришла к ним вспышкой света финального аккорда, и улыбнулась, и сказала, что прощает их и любит. Пусть все остается как есть, просто потому, что они оба так нужны своей матери. Итак, грехи в эту ночь им отпустил вовсе не всемогущий Господь.
  После такой ночи принцесса знала, что всегда будет любить своего брата, кем или чем бы он ни оказался в будущем. Это было - как последняя вспышка перед падением звезды.
  Они вместе позавтракали, и на прощание Бафомет поцеловал принцессу с какой-то юношеской горячностью, так, что на мгновение она поверила: он влюблен в нее, как и она. Но, наверное, Бафомет был просто возбужден тем, что произошло между ними.
  Потом был концерт. Преданная подруга, готовая принять участие в любой безжалостной шалости, лишь бы только привлечь к себе внимание знаменитостей. Маленькие поклонницы больших людей. Гарнат, подмигнувший принцессе весьма глубокомысленно. Гаритона, забыв о королевском достоинстве, и как следует рассвирепев, все выступление семафорила Гарнату неприличными жестами. Но это было не худшее ее преступление против молодого и не в меру... самоуверенного мужчины. Худшее - она перекрыла ему энергетический канал из зала.
  О, она знала, что это нехорошо. Но... Она и хотела его наказать. Ее имя в иерархии выше, чем его. Как смеет он вести себя так, словно принцесса - почти его личная собственность? Гарнат почувствовал, что зал к нему совершенно холоден. И он понимал, на это у него ума хватило, что этот феномен наверняка не обошелся без прекрасной лилиан. Но что он мог сделать, юный ублюдок почтенных родителей? Любой из лилиан смог бы оказать Гаритоне сопротивление. Но Гарнат, к сожалению и счастью, был не лилиан.
  А потом на сцену вышел Бафомет, и весь зал был у его ног. Гаритона подарила своему кумиру цветы, а он наклонился и поцеловал ее в уголок губ. Она кивнула: "Потом, после концерта". После концерта, мой добрый брат, после концерта. Это будет подходящая ночь, чтобы отдать ее, свои силы, волю и желание столь доброй к своим чадам матери.
  Гаритону и ее подругу не пустили обратно в толпу. Они сели на места для почетных гостей, и принцесса любовалась своим братом. Она изо всех сил старалась не закрываться, почувствовать его, слиться с ним. Несмотря на то, что знала - энергию нужно беречь, иначе потом будет плохо. Гаритона ждала его силу, и, почувствовав ее, готова была одновременно воспарить и преклонить колени. А еще она подумала о своей матери... Она всегда думала о матери, когда видела лучших из лилиан.
  И вдруг принцессе показалось, что горы рушатся и небеса смеются, сотрясаются и роняют звезды. С ума сойти, сколько всего высокопарного можно сказать о простом появлении Гарната. Он плюхнулся в кресло рядом с Гаритоной, и все кресла заходили ходуном. Она повернула голову. Глянула на Гарната, и отвернулась, изобразив нечто среднее между презрением и отвращением.
  На самом деле Гарнат не был противен Гаритоне настолько, чтобы она отшила бы его в любом случае. Он просто попал не в то место и не в то время. Ведь по сравнению с Бафометом... Кто может выдержать сравнение с Бафометом? Вот и Гарнат с треском проваливается при таком сравнении, несмотря на то, что в общем он очень даже не плох, и когда-то принцесса была очень даже не против... сейчас кажется, что это было давным-давно. Наверное, принцесса уже слишком повзрослела.
  Нет, нет, Гарнат не вызывал у Гаритоны даже явной неприязни. В ее глазах он был похож на щенка, который, не научившись еще и ходить как следует, уже пытается бегать. Поэтому принцесса обернулась к Гарнату и улыбнулась ему. Это была всего лишь вежливая улыбка. Ничего не значащая, и ничего не обещающая. И, конечно, Гарнату было не трудно это понять. Но почему-то он не пожелал ничего понять.
  Он ухмыльнулся, кивнул принцессе, как старой знакомой (и еще какой старой!) и промолвил достаточно громко, с излишним налетом благодушия, совершенно показного к тому же:
  - Ну, что, ты не надумала развлечься со мной?
  - А разве с твоей стороны было такое предложение?
  - А разве нет? - Эта невинная, слегка сумасшедшая улыбка не идет ни в какое сравнение с улыбкой Бафомета. Принцесса пожала плечами и довольно сдержанно заметила:
  - Я что-то не помню такого, дорогой. Должно быть, склероз.
  - Ну, хорошо, сделаю вид, что поверил. Повторяю специально для твоего склероза: ты согласна отдаться мне?
  Вот-вот, у женщины всегда так: кого-то они любят, а кому-то отдаются. И кто из этих двух категорий счастливее? "Я люблю тебя, брат" - подумала принцесса, глядя на сцену. Потом через силу улыбнулась. И ответила голосом трепещущим, хоть и не со всей страстью, которую могла бы изобразить:
  - Семь-восемь.
  Он не понял. Переспросил:
  - Что?
  - Килограммов тебе нужно сбросить, чтобы действительно меня заинтересовать.
  Брат Гарната, который сидел впереди. И, конечно же, прислушивался к разговору, фыркнул:
  - Эта девочка не даст себя в обиду. Не приставай к ней, брат.
  Это было уже слишком для такого самолюбивого мужчины. Он улыбнулся и мягко поинтересовался:
  - Я тебя совершенно не возбуждаю? Ты меня не хочешь?
  - Нет. - Принцесса почти не лгала. О, да, обаяние Гарната было весьма велико. Но, чтобы выйти из-под его обаяния, принцессе достаточно было бросить один взгляд на сцену. На сцене был Бафомет. Гаритона резко бросила обалдевшему от такой прямоты мужчине:
  - Ты мешаешь мне наслаждаться, Гарнат. Оставь меня в покое.
  - Наслаждаться чем?
  - Им. - Гаритона кивнула в сторону сцены. Она смотрела на своего брата с нежностью, и, может быть, именно это выражение нежности разозлили Гарната. Он вскинул на нее свои светлые глаза, которым не ведом стыд:
  - Значит, я для тебя недостаточно хорош, так, киска?
  - Так, дорогой.
  Он сжал плечо девушки так, что она испугалась, как бы Гарнат его не сломал, и наклонился так, что почти коснулся ее уха своими губами:
  - Смотри, дрянь, как бы тебе не продешевить!
  Где-то очень в глубине души каждая женщина, наверное, хочет подвергнуться насилию. Здесь Гаритона исключением не была. Ее не испугала злость Гарната. Принцесса вполне способна была за себя постоять. Итак, Гаритона не чувствовала страха, она чувствовала только наслаждение игрой. Какая пикантная сложилась ситуация. Бафомет на сцене, а рядом с ней - другой мужчина, дрожащий от страсти. Принцесса взглянула в холодные, льдистые глаза Гарната и прошептала:
  - Как ты хорош, когда злишься! Вот теперь ты меня возбуждаешь! Я совсем мокрая... Продолжай.
  Эти слова были для Гарната, словно удар тока. Он отпустил ее плечо и отшатнулся. А потом Гаритона подняла голову и увидела, что на них смотрит со сцены Бафомет. Он должен был оказаться полным кретином, если бы не понял, что там сейчас происходило.
  Иной раз Гаритона просто любовалась своим братом, как любуются, скажем, породистым жеребцом, или породистой собакой, или аристократом. Аристократом, чья порода выводилась и совершенствовалась веками. И теперь Гаритона вдруг поняла, почему Гарнат никогда не станет ей до конца безразличен. В его лице, в каждом его жесте, в словах, улыбке, во всем этом видна порода. Порода тех самых, лучших.
  Просто Гарнату не повезло. Не повезло, что дорогу ему перешел Бафомет. Действительно, никакого сравнения. Принцесса грустно улыбнулась: надо бы постараться в будущем не цапаться с этим холеным красавчиком. А вообще... Бафомет был первым, кто научил юную девушку желать, а Гарнат был тем, кто научил ее идти навстречу желанию.
  После концерта Гаритона шла оглушенная, опустошенная, беззащитная. Сейчас она хотела только одного - поскорее увидеть своего брата. Поэтому ей совсем не понравилось, когда дорогу загородил Гарнат:
  - Ты слишком торопишься, красавица. Я с тобой еще не закончил.
  - Да? Тогда поторопись. Меня ждет брат. Не хочу испытывать его терпение.
  - Несколько лишних минут ничего не изменят, кошечка.
  - Да, ты совершенно прав.
  Они говорили сейчас о разных вещах. Он - о том, что брат не станет беспокоиться, если Гаритона немного задержится, а принцесса о том, что несколько впустую сказанных слов не приблизят Гарната к своей цели и ничего не изменят между ними.
  - Так ты не хочешь остаться со мной, киска?
  - Хочешь взять меня силой? Тогда поторопись, пока ты еще можешь это сделать.
  Он был очень сильно напряжен. Гаритона хихикнула. Вот уж не думала, что этого мужчину могли так возбудить бесконечные отказы. Ну, хоть отказами его можно возбудить! Он сдержанно хмыкнул:
  - Почему силой?
  - На это есть ряд причин. Романтично, нестандартно, в лучших традициях садомазохизма. Это - в случае, если ты так и не понял, что я тебя не хочу. Уже не хочу. Я хочу моего брата, и только его.
  Наконец-то до Гарната стало доходить, что тут он бессилен изменить что-либо:
  - Мне жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. Не люблю быть аутсайдером. Когда-нибудь я отплачу тебе за это унижение, киска! А теперь поцелуй меня на прощанье.
  Гаритона кивнула. Это уж - непременно. Провела рукой по щеке Гарната, он потерся щекой об ее ладонь. Это было так мило и так наивно. Вполне можно было попасться на это кажущееся добродушие и смирение. Его поцелуй был изысканный, приятный, нежный. Но еще слишком свежи воспоминания о других поцелуях, и еще сильнее - предвкушение нового удовольствия, еще более жгучего и нежного.
  Именно поэтому Гаритона рассмеялась в лицо Гарнату, когда он попросил с откровенно деланной робостью (этот строптивец готов был пойти на все, чтобы только осуществить задуманное):
  - Может, ты все-таки передумаешь?
  Принцессе пришлось отказать ему еще раз. Не будь в перспективе самого лучшего из братьев - и, кто знает... Но он был, и Гаритона немедля отправилась к нему. Бафомет был мрачен, и, увидев сестру, бросился к ней:
  - И? - О, эта неповторимая улыбка.
  - О чем ты?
  - О тебе и моем... м-м-м... протеже. Его брат сказал мне, что он тебя усиленно кадрил. И ты, хоть и смеялась над ним, но дразнила его специально, ведь так?
  - Да. На что это ты намекаешь?
  Он не успел ответить, но у него и так уже все было написано на лице. Гаритона поняла все и расхохоталась. Бафомет мрачно поинтересовался:
  - И что же тебя так рассмешило, дорогая моя?
  - Слушай, если бы ты был девушкой-лилиан, и тебе пришлось выбирать между тобой и твоим... ну, хорошо, пусть будет протеже, кого бы ты выбрал?
  Бафомет кивнул. Его глаза потеплели, мрачность с лица сошла, и он по-чертячьи улыбнулся (как Гаритона нравилось, когда он так улыбался!):
  - Извини, мне кажется, я буду немного пристрастен. Чуточку. Самую малость.
  - Тогда почему ты отказываешь в здравом смысле мне?
  Бафомет не выдержал, расхохотался:
  - Извини. Я засомневался, потому что... Да, сестренка, я знаю, что это глупо. Но еще я знаю о вашем споре... И, прости уж, никак не могу позабыть об этом. Согласись, это было не слишком этично?!
  Они кивнула, и тут же усмехнулась:
  - Да, скажи кому-нибудь - не поверят. Двое лилиан сидят и обсуждают вопросы этики. Абсурд!
  - Когда ты шла на этот спор, ты еще не знала, что ты - лилиан! - Упрямо возразил Бафомет. Принцесса кивнула:
  - Ну, и что с того? Цинизм, доставшийся мне от матушки, у меня в крови.
  - Тогда от кого у тебя в крови некоторая совестливость и доброта?
  - Ну... Наверное, в нашей матери есть не только плохое, но и хорошее.
  Он позволил себе тихий смешок:
  - Ты все-таки ее жрица. Знаешь, в глубине души я тебе даже немного завидую. Ты - мамина любимица. Каково это - быть любимой дочерью?
  Гаритона пожала плечами, безуспешно стараясь скрыть свою растерянность. Признание Бафомета ее удивило и шокировало. Но она все-таки попыталась ответить:
  - Это и хорошо, и сложно. Она позволяет мне вольности, которые не позволила бы никому из своих детей. Но и просит меня порой о таких вещах, о которых никого из своих детей не попросила бы. Таковы условия взаимного доверия, брат. Но объяснения тут бесполезны. Например, мама хочет, чтобы, кроме жрицы, у нее был еще и жрец. Желаешь попробовать?
  Брат посмотрел на нее слегка изумленно, а потом улыбнулся и иронически поинтересовался:
  - Это что, предложение?
  - Не знаю. Просто ты задал вопрос, на который не ответишь словами. Заодно и узнаешь, каково это.
  Гаритона знала, что брат согласится на этот эксперимент, иначе она даже и предлагать бы не стала. Наступающая ночь как нельзя более подходила для ритуала. Это было так просто для них - стать единой силой, слиться в одно. И Ее рука в руке Бафомета. И Ее голос из уст Гаритоны:
  - Я позволила вам это. Но ты не будешь моим жрецом. Ты слишком боишься потерять себя, сын.
  Бафомет знал, что его мать со своей жрицей всегда. Он не был испуган или обескуражен. Он просто принял это к сведенью. Потом они простились, обменявшись на прощанье браслетами (не символ брака, конечно, но символ их такой странной любви). Они расстались, чтобы потом встретиться опять. И каждая новая встреча будет для них теперь подарком судьбы.
  Часть пятая: психотерапия
  Бафомет никак не собирался прощать своего юного протеже. У него было много методов испортить тому жизнь. Но Гарнат не догадывался, что находится в немилости, и, уж, тем более, не догадывался о ненависти Бафомета. Он считал его старшим другом и наставником. А Бафомет рад был бы убить своего подопечного, если бы только мог.
  Однажды, когда Гарнат снова пожаловался на головную боль и воспоминания о Гаритоне, Бафомет предложил ему сеанс психотерапии. Вернул его назад, ко времени их такого рискованного спора, а потом объяснил Гарнату: вся причина в том, что ты слишком хотел тогда эту девушку, но получить ее не смог ("А я смог!" - смеялись глаза Бафомета). Может быть, на самом деле все было не так, но Гарнат поверил своему наставнику. Впрочем, лучше ему от этой веры не стало.
  Что ему делать, как избавиться от этой боли, от столь сладкого и столь бесполезного томленья? Принцесса не испытывала к нему явной неприязни и могла бы снизойти (какая она, все-таки, дрянь!), если бы не постоянное наличие рядом столь мощного соперника. И как он умудряется это делать? Не молод, не красив, а, все равно, шансов не оставляет.
  В это же время Бафомет рассказал любимой сестричке о своей вредоносной затее и осторожно намекнул: "Если этот парень сойдет с ума, то в этом будут виноваты воспоминания о тебе. Так что я бы не советовал тебе попадаться ему на глаза без достаточной охраны".
  Принцесса лишь усмехнулась. Как будто она не знала, что ее брат унаследовал достаточно подлости по женской линии, а что подставил при этом ее - не фатально, уж принцесса-то сможет о себе позаботиться.
  Один раз они встретились совершенно случайно, на пресс-конференции. У Гаритоны было настолько плохое настроение, что даже с братишкой она говорила не слишком ласково. Тот лишь хмыкнул:
  - Все равно я рад тебя видеть, а уж как Гарнат рад... - Да, если бы не обилие людей вокруг, Гарнат бы, наверное, просто набросился на принцессу и попытался получить свое силой, только чтобы избавиться от мучительных воспоминаний. Вот что делает с человеком правильная психотерапия.
  Конечно, Гарнат видел все - и как принцесса окидывает их небрежным взглядом, а потом переводит взгляд на своего брата, и во взгляде у нее появляется настоящая, неугасимая нежность. И Бафомет, разумеется, не скрывал своей заинтересованности. Он еще не переболел этой приязнью, а те милые подробности, которые он, под видом лечения, подкидывал Гарнату, будили также и его чувственность.
  Принцесса смотрела на своего брата и думала о том, что она влюблена. До сих пор влюблена в этого потрясающего мужчину. Она преклоняется перед ним, хотя теперь он делится для нее как бы на три ипостаси, и к каждой из них принцесса относится по-другому. Сейчас ей не важно, шизофрения ли это (интересная шизофрения, когда раздумья твои, а мысли чужие) или новая религия, в которой ее герой триедин.
  Ипостась первая - рок-звезда. Любимец детей и женщин (и да простит он своей сестре этот тонкий сарказм, отточенный до изящества). Он выходит на сцену. Здесь он - бог. Подростки с трепетом новообращенных взирают на своего кумира, и готовы отдать жизнь за одно только к нему прикосновение.
  Нервные, все одинаковой истеричностью отличающиеся девочки так и норовят согреть своим щуплым тельцем постель звезды. Но... Они робки и застенчивы до глупости, и потому мало пригодны для вольной борьбы в постели. Конечно, жизнь в этой ипостаси не заканчивается сексом со случайной подружкой. Концерты, записи, большие деньги. Творчество.
  Вторая ипостась - гражданин своей великой и могучей страны. Когда он, звезда, живет обычной жизнью. В этой жизни есть место семье, простым радостям супружества и отцовства. Он - патриот своей страны. Он известен, его узнают, с ним считаются. Известность делает его гражданином первого сорта. Его сформировавшуюся личность не посмеют ломать, это слишком опасно. Лучше уж его сразу убить. Плюс к такому решению проблемы: можно устроить шикарную гражданскую панихиду, а живые еще друзья напишут мемуары... Фу, ну и фантазия у некоторых!
  Третья ипостась - Бафомет. Господин падших душ, очаровашка (ну, если не считать одной козлиной сущности, которая, впрочем, тоже очень мила). Он удачлив. У него есть знания, и есть возможность эти знания применить. И он использует свои знания на всю катушку. По-хорошему, принцессе и Бафомету достаточно часть встречаться в мамином мире. Но с некоторых пор этого им стало мало. Иллюзии не заменят настоящие желания плоти.
  Вот так. А Гарнат... Если бы он был подобен Бафомету, если бы у него был такой всесокрушающий чарм... тогда сам факт присутствия рядом этого мужчины заставил бы принцессу задуматься. Но сейчас - никаких мыслей, холодная голова, отточенный для пикировки язычок. У женщины всегда есть веские причины для того, чтобы выбрать одного и не выбрать другого.
  У Гаритоны такая причина тоже была. Когда-то Гарнат был милым юношей, до одури пленительным душкой. Принцесса не пошла бы на тот спор. Если бы не хотела обладать этим прелестным чудом. А ведь тогда она ценила себя много дороже, и причиной тому была по большей части неопытность: казалось, с потерей девственности заканчивается жизнь.
  Логично было бы предположить, что этот обаятельный юноша со временем превратится в столь же обаятельного мужчину. Но... Глядите-ка, как обманчива природа. В глубине души принцесса горько оплакивает того юношу, что ушел безвозвратно. Ей жаль своей давней нежности, своего тогдашнего восхищения. Гаритона навсегда запомнила его двадцатилетним, и она была искренне возмущена изменениями. И что теперь могло бы изменить ее мнение? Разве что лоботомия.
  Тем не менее, хотела принцесса того или нет (а она хотела этого, хотела, тайная поклонница Зеер-Мазоха), но она привлекла к себе внимание всех звезд, находящихся неподалеку от нее. И было странно, когда, после того, как официальная часть закончилась (а Бафомет был страшно занят, раздавал автографы) к ней подошел братец-демон. Его тон был напряжен, а слова должны были звучать небрежно, но были слишком тяжеловесны:
  - Не хочешь поужинать с нами?
  - Втроем? - Принцесса глазами указала на Гарната, который демонстрировал полное невнимание к разговору. Ну-ну...
  - Почему же... Вчетвером. Без твоего брата не обойдется, я думаю. Как же он доверит нам свое сокровище? - Что это, насмешка? Или он действительно так думает? Девушка недовольно поджала губы:
  - Сокровище вполне может само за себя постоять, дружище. Но, к сожалению, я вынуждена отклонить твое предложение. У меня слишком много дел. Да и статью надо писать. За меня ее никто не напишет.
  - А ты поужинай с нами, вот и будет эксклюзивный материал для статьи. - Не сдавался хранитель. Гаритона хихикнула:
  - Скорее - эксклюзивный материал для фентези. Кто в наше время верит признаниям фанаток, которым повезло, и вот он... Ну, не бред ли?
  - Даже если это правда?
  - Попробуй, отдели зерна от плевел.
  - И все-таки... Подумай.
  - Я уже сказала, - нет.
  - Подумай еще раз. Моему брату плохо, и ты - причина его плохого состояния.
  - Я не нянька при двинувшихся рок-музыкантах. Самое лучшее лекарство от несчастной любви - это исповедь.
  Видно было, что хранитель изо всех сил сдерживается, чтобы не двинуться с места и не сделать никакую глупость. Тон его стал угрожающим:
  - Ты можешь пожалеть об этом.
  Тон принцессы стал льдисто-высокомерным:
  - Ты забываешься, демон Самаэля. Не смей мне угрожать!
  Ее собеседник дернулся, как от удара, на его лбу выступила испарина:
  - Прости. Я не понимаю, что говорю. Я очень беспокоюсь за брата.
  Принцесса грустно покачала головой:
  - Но я не смогу ему помочь. Ничем. Единственная действенная терапия в этом случае - пореже встречаться. Но мы и так не часто видимся.
  - Нет, ты можешь...
  - Я не смогу помочь твоему брату так, как того хочет он. Это же очевидно.
  - Нет, ты могла бы...
  Гаритона посмотрела на своего собеседника внимательным взглядом психиатра, к которому привели на экспертизу особо опасного маньяка.
  - Ты меня не слушаешь, что ли? Я не собираюсь платить своим телом за душевное здоровье твоего брата. Это не то же самое, что лгать смертельно больному, поверь мне. твой братец хоть и псих, но он сильный... Когда дело не касается меня. Меня он не получит, это я вам обоим могу обещать. Ну, что, ты получил то, что хотел, когда попытался давить на жалость?
  Он растерянно смотрел в ее глаза, глаза разъяренного хищника:
  - У тебя что, совсем сердца нет?
  - Ты точно не забыл, с кем ты разговариваешь? Я - лилиан, дочь королевы суккубов. У меня нет сердца. Я - суккуб. И мне ты хочешь препоручить заботы о своем брате?
  Демон-хранитель нерешительно кивнул и прошептал растерянно:
  - Прости, королева. Я видел в тебе слишком много человеческого. Я признаю свою ошибку... Какая-то злая судьба свела вместе тебя и Гарната. Жаль, что расплачивается за это только он один.
  Гаритона хмыкнула. Она знает, в чем заключалась злая судьба. В их глупом детском споре, которого Бафомет так и не простил молодому мужчине с такой нестойкой психикой. Она ничего не сказала демону-хранителю, но в ее сердце все-таки осталась жалость к мужчине, что обречен медленно сходить с ума от желания, которое никогда не станет реальностью.
  Позже, говоря с Бафометом, принцесса сказала, может быть, излишне пылко:
  - Если ты хочешь убить его, - то убей, но не издевайся.
  - Ты не понимаешь. Это вкус мести. Он очень освежает.
  - Ты же имеешь на него такое влияние! Посади его на иглу, и он сгорит, как свечка.
  - Брат не даст ему умереть.
  - Настоящий хранитель, так? Хорошо знает свое дело. А он знает, кто на самом деле - причина беды его брата?
  - Разумеется, нет... Даже если бы и знал... Против меня он не сумел бы предпринять ничего существенного. Кстати, насчет... Ты говоришь - убить. Боюсь, у меня больше не будет такой милой возможности.
  - Почему? - Принцесса слегка опешила.
  - Со мной связался наш милый, добрейший отчим, Самаэль, и предложил сделку. Я не убиваю щенка, но в остальном могу с ним поступать, как мне заблагорассудится, это мое дело.
  - И что взамен?
  - Титул великого княжича Ада.
  - То есть он предлагает тебя усыновить. И что ты решил? Ты, конечно, не упустишь свой шанс на повышение?
  Бафомет хмыкнул:
  - Лучше быть князем, чем княжичем, но... Великим княжичем быть гораздо лучше, чем просто княжичем.
  - Ты уже дал ответ?
  - Да. Я подумал, что мне не так уж хочется убивать... своего протеже. Мы будем с ним играть... До конца его жизни. Это кажется мне гораздо более забавным, чем просто убить.
  Принцесса улыбнулась. Такой реакции можно было бы ожидать от мальчишки, наловившем лягушек и теперь собирающегося выяснить, что у них внутри. Но чтобы так реагировал серьезный немолодой мужчина... Наверное, этот спор оскорбил его сильнее, чем она просто в силах предположить.
  - Итак, с повышением, великий княжич?
  - Спасибо. Слушай, у меня тут возникла идея...
  Идея брата не имела никакого отношения к Гарнату и заключалась в следующем: хорошо бы иметь в зрительном зале специальных людей, которые бы собирали энергию фанатов и посылали ее напрямую звезде. Это создаст гораздо более мощные потоки...
  Принцесса выслушала предложение брата и едва заметно поморщилась:
  - Не многие решатся на такой риск, если дело будет касаться тебя. Ты можешь выпить досуха и не заметить.
  - А если не брать меня в расчет, если подумать о любом другом, более заурядном концерте?
  - Пять резидентов вполне могут держать зал, я думаю.
  - Пяти не мало?
  - Ну... Что прошло мимо, - то прошло мимо, тут ничего не сделаешь. Большое количество резидентов нежелательно, им трудно будет взаимодействовать.
  - Зачем им взаимодействовать?
  - Я бы передавала энергию на центрового, а уж оттуда - адресату.
  - Забавное решение. Жаль, нельзя будет опробовать.
  - Почему нельзя? Без резидентов - можно. Я да ты. Напрямую. Чур, я в толпе.
  Бафомет хохотнул над шуточкой сестры:
  - Идет. Имеешь какие-то пожелания?
  - Ну... Хочу почувствовать то, что ты чувствуешь на сцене... - Лицо Бафомета стало таким, что Гаритона тут же пожалела о высказанном ею желании. Но нет, тот медленно кивнул:
  - Хорошо. В обмен на то, что ты чувствуешь в зале. Устроим эмпатическую циркуляцию... - Он нервно хихикнул. - Это должно быть забавным.
  Позже, на концерте, выяснилось, что это было не только забавным. Эксперимент был, может быть, даже излишне смелым. Человеческая личность от смешения эмпатий никуда не делась. Гаритона знала о себе все, как и прежде, но к этой информации прибавились еще чувства Бафомета... Которые были вовсе не невинными.
  Он работал на грани экстаза, такого, что перехватывало дыхание. Еще больше ощущений давало осознание, что сестра здесь, рядом. Из двух достаточно близких, но совершенно независимых существ принц и принцесса превратились в одно, образовав в сознании поразительной силы чувственности гермафродита.
  Нет, такое сцепление не было опасно само по себе. Каждый из них мог выйти из этого состояния в любой момент. Гораздо хуже будет, если они вдруг не захотят расцепляться... Если это состояние им понравится. Найдется ли тогда сила, что сумеет разлучить их?
  Но нет, они, все-таки, были слишком сильными, слишком независимыми существами, привыкшими во всем полагаться только на себя. Обоих приятно удивило и изрядно возбудило новое состояние, но, когда пришло время, их сцепка распалась без каких-либо осложнений.
  Гаритона шла, спотыкаясь, ноги тряслись, ее била крупная дрожь. Если сейчас братишка чувствует себя не лучше, то какой смысл им сейчас встречаться? Но нет... Бафомет пошел ей навстречу, обнял за плечи, нежно поцеловал в висок. Слов не было, только воспоминания о почти звериной похоти объединенного из двух лилиан существа. От ладоней и губ Бафомета стало вливаться тепло. Дрожь прошла, ноги больше не подгибались. На место растерянности и сомнений пришло спокойствие.
  Когда они уже уходили, вместе, принцесса словно почувствовала чей-то взгляд. Этот взгляд одновременно жег огнем и обдавал холодом. Она обернулась. Очевидно, для того, чтобы встретиться глазами с Гарнатом. Гаритона кивнула ему и улыбнулась, а потом отвернулась и покрепче прижалась к мужчине, которого сама выбрала.
  Они снова уходили вместе, их было не остановить, не окрикнуть, они словно растворились в своем взаимном чувстве. Гарнат стоял и смотрел им вслед, и сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони, - но этот его взгляд, это бешенство, что затопило все его существо, по сути, уже ничего не меняли, потому что именно сейчас Гарнат внезапно прозрел и понял - он проиграл. Эта женщина никогда не взглянет на него с огнем желания в глазах, хоть он умри, хоть расшибись от старательности. Он проиграл, проиграл настолько серьезно, что сердце заполнял огонь мучительной жалости к себе... Но, самое главное, он так и не понял, почему проиграл, и почему - именно он. Ведь не мог же он знать. Что это - всего лишь месть старшего друга за пари, о котором любой другой давно бы уже позабыл.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"