Зыков Прохор : другие произведения.

Ахинеев и жаба

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Против женщин он ничего не имел; сами по себе они очень славные, и смотреть на них приятно...
Время-не-ждёт
У тёртых дверей под вывеской 'Жандармское отдѣленiе полицейскаго асѣссорства #6. Входъ' толпился в ожидании великан в рыжих баках, кителе со всею амуницией и служебною запиской: жандармскому вахмистру Ахинееву Н-го числа поступить в распоряжение асессорского советника Припрукстена. Ожидать в такое-то время и проч.. Сам Вениамин Карлович Припрукстен ехал туда в коляске и, как и пристало гению сыска, соображал.
Из уездного отделения Канцелярии Государственной Благопристойности поступил сигнал о странном. Вообще, сигналы оттуда поступали уже некоторое время. Всё больше о том, что кой-какие государственные мужи уездного масштаба начали получать таинственные послания, суть коих мужи уразуметь не могли, а общее выражалось в паре слов вроде 'стыдитесь, берегитесь' и подписи - ЖАБА. Это Припрукстена не заинтересовало, - мало ли какие там в уезде шутники. Не заинтересовали и доклады о том, что в местный летний девичий пансион 'Визитам ни днём, ни ночью останову нет. Ездиют и ездиют, а по наблюденьям, одни только дамы'. Ну и что с того? - мамаши чад навещают, скучают, волнуются. Только зачем же ночами?... Ну, это ладно. А вот теперь депеша горячо сообщала об угрозе госблагопристойности - уезд кишмя кишел... ведьмами!
Ведьмы в наш-то век, думал асессорский советник, что за чушь. Приехать, распечь, погреметь, а то выволочь особо шутливых в столичные казематы - знай впредь! 'Садитесь, вахмистр, - скомандовал Припрукстен из коляски. - Ваша задача - силовое сопровождение.' Об 'эффекте' он умолчал. Тащить для представительности в такую даль целый взвод не хотелось, а этот медведь... этот в смысле эффекта стоит взвода.
Выехали из города; к полудню съехали с сизого от жары тракта на полутракт. Тут у них захромала пристяжная, покосилась ось и заскрипело колесо. Возница повернул на хутор. Там им перегородила дорогу процессия, где шумно и суетливо смешались в кучу гружённые скарбом телеги, люди и скоты.
- Вахмистр, подите выясните, в чём дело, - попросил Припрукстен.
- А вот, - разузнав, указал тот (посреди толкотни в коляске молча восседала крестьянка с узелком на коленях, по виду из зажиточных) - у ей третьего дня муж утоп.
- Scheiß drauf! Зачем они тут... собрались?
- Забирают её. Вон тот пузатый, соседнего села артельный голова.
Ахинеев вытянул руку. Хаосом громко руководил - это теперь стало видно - грузный бородач в кафтане не по жаре.
- Забирают?.. Куда?
- К себе жить. Муж, стало быть, утоп, так он её берёт.
- А-а, родственник?
- Никак нет... - вахмистр смутился, - так... жить...
Он за шиворот притянул мужичонку, тот снял шапку и заискивающе ощерил беззубый рот.
- Погодите-ка... - Припрукстен опешил. - А она?
- Жнамо дело, - прошепелявил мужичонка, - муш, жначит, тю-тю, а одной-то бабе - чево?
- Да как же?! - асессорский советник вытер платочком испарину (то ли от жары, а то ли от возмущения) - Живого человека забирают, уводят, как... как...
- Мму-у-у, - раздалось под боком так громко, что даже великан-жандарм отшатнулся. Мимо провели корову с верёвкою на рогах.
- Тьфу, чёр-рт! - Припрукстен оправился и зло закричал: - освободить проезд, немедленно! Вахмистр!
Он взмахнул рукой, с силой захлопнул дверцу и, сложив на груди руки, погрузился в гуманитаристичную мрачность.

В уездное отделение госблагопристойности они прибыли под вечер. Только усталость не дала асессорскому советнику начать разнос с порога, он выслушал доклад. Да-да, какая-то жаба грозит непонятно кому непонятно чем; да, столичные дамы повадились ночами. И что? Но ведьмы!.. Ах, совокупность фактов? Ах, и факт совокупности тоже?! Что? Перехвачен курьерский фургон, груз для пансиона? И что там? Изволим, изволим взглянуть.
Два ящика дамского исподнего белья. Большей частью простого, сатинового. Есть и тонкое: кружевные панталончики и, как там это у них называется - всякие томные штуки с завязочками и рюшечками. (Ахинеев покраснел, а Припрукстен хмыкнул.) Далее плетёные корзины с баночками белил и пудры.
- Это, по-вашему, указующая на ведовство совокупность фактов?! - начал было злиться Припрукстен. - Что вы мне голову моро...
Тут шеф уездного ГБ откинул кошму, и асессорский советник с жандармом ахнули в один голос. Перед ними значительной грудой лежали связки (!) мётел. Аккуратных, новых, с изящными тонкими отполированными черенками. Ахинеев снял фуражку и перекрестился, а асессорский советник вдруг посерьёзнел и враз потемневшим лицом проговорил:
- А-ну, курьера сюда.
Но допрос ничего не дал. Ибо 'моё дело чево: взять и отвезть; а как оно мене досюдова впервой, то спросил господина урядника, как, значитца, проехать до усадьбы с девицами. Но чтобы какие в уму насчёт девиц пакости, это ни-ни! - мне чево: отвезть токмо. А он задержал и запер.'
"Эге, - смекнул Припрукстен, - впервой, говоришь..."
Вскоре гружённый пудрой и мётлами фургон тащился средь полей. На козлах сидели одетые в ямщицкие кунтуши и накладные бороды Ахинеев и Припрукстен. Ахинеев погонял. Его наскоро найденную и тут же разошедшуюся по швам одежду прикрывал плащ пожарной команды. Ну чучело, подумал асессорский советник.
Неожиданно накатила страшная усталость. Он уснул. Ему виделись полёты на метле, сцены ворожбы с участием напудренных жаб и сцены ведьминского обольщения с участием кружевных панталончиков. В довершение всего его окружили те предметы женского гардероба, названия которым он не знал: трепеща рюшами, они словно щупальца тянули к нему свои завязки и шипели: 'стыдись, берегись!'
Припрукстен вскочил и рефлекторно нащупал револьвер за подпоясывающим широченные мужицкие штаны вервием. Неловко, неудобно, да-с, но - конспирация!

Во двор пансиона въехали в сумерках. Навстречу во главе свиты барышень вышла, судя по всему, сама мадам.
- Madame! - поприветствовал её Припрукстен.
- Mademoiselle! - гордо вскинулась мадам.
Припрукстен учтиво склонил голову, на лоб ему съехала валяная ямщицкая шапка, он опомнился и вошёл в образ:
- Вот, стало быть, тово. Досюдова впервой - и заплутали. А нам чево: нам отвезть токмо. Разгружай, - добавил он в сторону Ахинеева.
- Сидеть! - рявкнула мадам так, что Припрукстен вздрогнул и почувствовал, как револьвер за вервием провалился куда не нужно и ткнулся дулом туда, куда и вовсе не следует.
Мадам сделала знак рукой, и барышни засуетились за разгрузкой. Ловко они, с удивлением подумал Припрукстен. Э-ге, а у той синяк! И у той. Она, верно, их бьёт! - заключил он, поглядев на лицо мадам. Такое 'железное' лицо он видел на выставке чеканщиков, где он видел... железное лицо.
В несколько минут дело было кончено. Одна из девиц (В потёмках Припрукстену показалось, что её кожа странно отсвечивает. Пудра! - догадался он. - Синяки замазала.) взялась за недоуздок и, сделав прощальный круг по двору, вывела лошадь вместе с повозкой и незадачливыми конспираторами за ограду.
Стемнело. Припрукстен почесал бороду.
- Ишь, стерьвь! - погрозил он кулаком, привстал, чтобы поправить револьвер, и вышел из образа:
- Вахмистр, отведите подводу и ждите.
Он слез с козел и покрался вдоль ограды. Ограда - тьфу, перелезть раз плюнуть; только вот, зацепившись, он разодрал штанину.
- Teuflisch bekleidung! - выругался он и огляделся.
Перед ним ярко горели окна центрального корпуса, оттуда неслись резкие ухающие звуки. Primär salon, догадался Припрукстен, что это там происходит? слёт, шабаш?.. Неуловимой кошачьей тенью (насколько позволяла ветхозаветная одёжка и грубые сапоги) он пробрался туда и заглянул внутрь. Он ожидал увидеть всё что угодно, но только не это.
На гимнастических матах яростно боролись девицы неглиже. Другие, тоже в одном исподнем, - сказать фехтовали было бы натяжкой - самозабвенно лупцевали друг друга палками (опытный сыщик сразу узнал метельные черенки). Согласно нормам приличия, он быстро отвёл глаза. Но долг службы возопил, и Припрукстен припал к окну снова, - исключительно чтобы удостовериться в увиденном.
- К-картина... - прошептал он и, едва не поймав на себе чей-то взляд, пригнулся и порысил вдоль стены. Окно в конце здания было открыто, он осторожно заглянул. Рабочий кабинет. Никого. На столе горящий канделябр и бумаги. Бумаги!
- Э-ге! - решился Припрукстен и ловко (насколько позволила teuflisch bekleidung) вполз внутрь.
Счета, расписки, ведомости. Э-ге! 'Жѣнщинское Адептство Боевой Ажитацiи. Тайное деятѣльное общество. Проспектъ'. Так-так! Припрукстен побежал глазами по листкам. '... пробужденiе въ адептках мужества... спортивнаго азарта... держать ударъ палки и судьбы... цивилькуражъ!'
- Цивилькураж... - проговорил Припрукстен, соображая. Он качнул головой и продолжил.
'Противъ гендѣрного неравѣнства и мужского шовинiзма', - прочёл в итоге он.
Припрукстен облегченно выдохнул. А что, подумал он, ничего, прогрессивно. И без крамолы. По крайней мере, угроз госблагопристойности - нет. Хотя, конечно, драться палками, пожалуй, чересчур... но это уж как им угодно.
- Что-о такое?!! - прогремело ледяное контральто. Из дверного проёма выступило железное лицо мадам.
Припрукстен вздрогнул. Револьвер провалился, скользнул вниз и высунулся из разодранной штанины. Лезть за ним рукою через пояс при даме было бы верхом неприличия, поэтому Припрукстен нагнулся и вытащил револьвер прямо через дыру.
- Асессорский советник Припрукстен, КГБ, - отрекомендовался он, стараясь придать голосу строгую важность, чтобы хоть как-то скомпенсировать свой затрапезный вид и своё некамильфо. Револьвер он держал в руке.
- Вы ничего не докажете! - холодно объявила мадам после паузы и покосилась на бумаги.
Вениамин Карлович хотел было объясниться, но тут произошло неожиданное. Мадам подошла вплотную и задрала подол, оголив ногу до самых кружевных панталончиков. Не дав опомниться, она со всей силы пнула своего визави в пах, отчего асессорский советник согнулся пополам.
Она с проворством рыси схватила Проспектъ и ринулась вон, но замерла в дверях: из темноты проёма на неё выплыло чудовище. Огромное, с шерстяной мордой, закутанное в могильный хитон. Оно обхватило мадам лапищами и внесло в комнату. 'Ах-хинеев, душенька! - простонал асессорский советник. - О-ох...'
- Мадам, - начал он, отдышавшись. - Ведь у нас нет к вам претензий. Я бы объяснил. Зачем бежать? Да ещё эдак...
Он непроизвольно поморщился и оттянул то место, где сходятся штанины, - попросту говоря (а штаны были именно такого рода), мотню. Лицо мадам вдруг перестало быть железным; она выпучила глаза, открыла рот, собираясь яро и с достоинством ответить и... разрыдалась. Она ревела полной грудью: так, как это могут делать дети, театральные актёры и сумасшедшие.
- Усадите её, вахмистр, - смутился Припрукстен. - И принесите воды. И снимите вашу хламиду. И бороду - к чёрту!

Следующим днём коляска бодро тащилась на Сен-Петервилль. В коляске сидели облаченный в свои модные обтягивающие панталоны Вениамин Карлович Припрукстен и жандармский вахмистр Ахинеев, в баках, кителе и со всею амуницией. Асессорский советник объяснял:
- ... ажитация, азарт поединка. Мол, выучишься держать удар - молодец, настоящий член нового общества. Полный цивилькураж. Цивилькураж, понимаете, вахмистр?
- Так точно, ваше высокородие!
Припрукстен видел, что совершенно не точно, и, скорее, совсем даже не - но продолжал:
- Ну и пробуждают мужество. Не прививают, а именно что пробуждают исконное.
- Какое же в бабе мужество, ваше высокородие? - удивлялся жандарм. - Она ну чего - и реветь.
- Мужества в ней полно, только оно глубоко. А ревёт от коллизии: надо действовать, а всё дерзновение под спудом. А вынь его, пробуди - ого-го! Видели, скажем, как мать бросается в горящую избу спасать ребёнка?
- И то! - с жаром подхватил жандарм. - Только пробуди! Раз ночью брали на околотке одного субчика: зарестовали, везём. А городовой возьми да засвисти, - так егойная, субчикова, баба выскочила в чём была, остановила коня, а урядника сволокла и зубами на ём аксельбант перегрызла.
Припрукстен, припомнив кое-что из давешнего, кивнул, поморщился и, непроизвольно оттянув мотню, сказал:
- А жёны сосланных октябристов - помните?
- Все попёрлися за ими в Симбирск, - отрапортовал Ахинеев.
- От столичной-то жизни! От карет, балов и тёплых ванн - в тайгу. Цивилькураж!

Назавтра на утреннем разводе жандармский вахмистр Ахинеев доводил до молодых: "Бабу не вовремя разбудить - лихо! Тут тебе и дерзновения, и цельный купаж. Потому: ну её к лешему; спит - пущай спит, - оно и на участке спокойней будет."
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"